В поисках вдох-の-веяния (Bushmills)

Поэт пил с вдохновением. Прикрывая от удовольствия глаза наклонял массивный тумблер, позволяя янтарными каплям густой жидкости лишь коснуться кончика языка, растечься по нему ароматной плёнкой. Потом, с причмокиванием, соприкоснуться с нёбом, и теплой волной отправиться к гортани, приводя вкусовые рецепторы в состояние эйфории. Следующий за этим едва заметный выдох волновал уже рецепторы обоняния, погружая общее восприятие в реальный экстаз. Поэт вкусно облизывался. И повторял.

 

Вдохновение сидело напротив и хлопало ресницами. Маслянистый запах процесса кружил ей голову, в которой опытный шейкер перемешивал мысли, подбирая необходимый творческий купаж.

 

Она знала, что ровно через двадцать минут сознание поэта отключится и она вступит в связь с неосознанным. Это была тоже одна из его привычек, выработанных годами творчества. Связь будет недолгой и почти пассивной. И на этом этапе её функции заканчивались. Приходило "делу время...". Время творить и вытворять.

 

Творческий процесс был недолог, но плодотворен и непредсказуем. Это могла быть высаженная рассада огурцов в ванной, хохлома соседской двери, инсталляция нижнего белья с балкона третьего этажа, выходящего на оживлённый проспект. Но могли быть и стихи. Порой - песни.

 

Если его Величество Случай останавливался на стихах, получался шедевр. Если на песнях - приезжал наряд. В обоих случаях была публика. Так необходимая творческой личности.

 

Но мир в целом несправедлив. К поэтам - особо. Доказательства этому всегда приходят утром. За всё приходится платить. И за внимание наряда, и за гениальные строчки. Этот жестокий материальный мир всегда взымает свою плату. Головной болью и различными счетами.

 

Поэт лихорадочно водит усталыми глазами по близприлежащей территории в поисках материальных носителей шедевра. Если находит, значит очередная победа случилась. Если не находит, уделом остаётся лишь горестный вздох с попыткой удержать руками взрывающуюся от творческих последствий голову.

 

В любом случае ритуал заканчивается традиционно. Поэт, жмурясь от головной боли, шумно выдохнув, опрокидывает полупустой тумблер, заливая обжигающую жидкость напрямую, минуя вкусовые рецепторы. Выдыхает резко и в сторону, щадя рецепторы обоняния. Они еще ему понадобятся. Позже. Когда вновь придет время творить.

 

Потом поэт повторяет, но уже без зажмуриваний и выдохов в сторону. Нет, больше он не богемит, не смакует напиток, как обычно. Просто пьёт. Как простой человек. Ведь поэты - тоже люди. Вдохновение спит поодаль.