О сущности цветов музыки, утратившей плоды поэзии

Меж лоз хмельных в томлении игривом

Смоковница однажды возросла,

Поднявшись к небу в гордости строптиво,

Вдруг расцвела над миром всем на диво,

Но в красоте плодов не принесла.

 

Зефир-юнец вскормил листву и нежно

В росе купал её изящный стан.

Так в целомудрии росла она безгрешно,

Поднявшись в красоте своей неспешно,

Рассеивая солнечный дурман.

 

Насытившись дождями хлябей лунных,

Так благодатно в тишине цвела,

В том окруженье лоз бессмертно-юных,

Где проливались слёзы песен, струнных

Созвучий… В них любовь жила!

 

В любви пьянящей лоз здесь вызревая,

Глаза пленила красотой; но вот

Однажды господин, ту твердь обозревая,

Узрел: смоковница, цветком произрастая,

В цветенье буйном пло̒да не даёт.

 

И вот призвал он виноградаря и строго

Велел строптивую от корня оторвать

И бросить сохнуть-увядать у той дороги,

В пыли которой только нищий и убогий

Фортуны обречён юдоль познать.

 

…………………………………………………….

 

Так точно музыка, не знавшая строфы,

Подобна кубку, что лозы не ведал,

Даже в ажурной вязи бесконечной красоты

Сродни смоковнице той, что не даст плоды.

Её за то крестьянин смерти предал.

 

Так что ж та музыка, не знавшая поэм?

Цветок изыскан, всё же бесполезен.

Её мотив красив, но бесприютно нем,

Поблекшей фреской он отстал от стен

И, словно прах пустой, не интересен…

 

Картина: Артемизия Джентилески. Святая Цецилия с лютней 1620