Откровение

Предыдущая часть https://poembook.ru/poem/2470950

____________________________________________________________________________________

Оказавшись на рыночных рядах, Рыска быстро позабыла о странной гадалке и её заведении: не до того ей стало, когда обнаружила она изобилие всевозможной рыбы таких видов, каких ей в жизни не приходилось не то, что пробовать, а даже видеть. Рыба продавалась не только свежевыловленная, но и сразу копчёная либо солёная, что было поразительно и очень удобно: к такой достаточно наварить или нажарить картошки — и можно подавать на стол. Торговцы давали попробовать свой товар перед покупкой, каждому хотелось удивить покупателя, и девушка, ощутив вдруг дикий голод, пробовала, не стесняясь, найдя морскую рыбу намного вкуснее речной.

 

Однако, когда пришло время оплачивать выбранный товар, Рыска обнаружила, что денег у неё мало — всего лишь несколько медек, чего хватало лишь на небольшой свёрток мелких солёных рыбёшек, и она разозлилась на себя до слёз. Вот же ж дура! Все деньги сегодня потратила на дурацкие платья! Не надо было никого слушать и покупать всё то, что одобрила тётя! Дома-то деньги есть, но до дома далековато, а она слишком устала сегодня, чтобы ещё раз добраться до рынка!

 

Торговка, сворачивая воронкой кусок мешковины, чтобы было куда завернуть товар, перед тем, как отдать его девушке, бросила на неё взгляд, увидела слёзы и заулыбалась:

 

— Чего ревёшь-то? — спросила она добродушно.

 

— Деньги кончились, — всхлипнула Рыска, — а я вон ту рыбу хотела попробовать! — и она ткнула пальцем на десяток лежащих горкой на прилавке крупных блестящих, желтоватых от копчения рыбин.

 

Торговка, оценив внешний вид покупательницы и определив, что та никак не нищая, а просто молодая, и видать, не подрассчитала с покупками, весело рассмеялась:

 

— Так завтра приходи, — предложила она, — уж чего-чего — а рыбы-то тут много, и если эту раскупят, так вот оно, море! Новой наловить — раз плюнуть.

 

С этим трудно было спорить: на то и город на морском берегу, и уж если сюда, как она успела заметить, съезжаются купцы со всего тсарствия и покупают рыбу ящиками да бочками, наверное, успешно и дорого продавая её потом в других городах, если тут на всех её хватает, то уж на её-то долю хватит точно!

 

Немного утешившись, Рыска расплатилась, поблагодарила торговку, положила свою покупку в корзину и побрела домой. Надо было ещё прибраться до прихода Алька и приготовить ужин.

 

По дороге вспомнив, при каких обстоятельствах они с будущим мужем простились пару лучин назад, девушка прибавила шагу: ничего, Саший с ней, с этой рыбой, да и с гадалкой — тоже! Вот придёт Альк домой, и тогдааа…

 

 

 

***

 

 

 

Однако ждать белокосого пришлось долго — намного дольше обычного. Давно стемнело, ужин остыл, сгорела половина зажжённой с вечера свечи, а старинные часы на стене в гостиной, те, по которым Рыска наконец-то научилась определять время, начали уже отсчитывать новые сутки, а он всё не возвращался.

 

За окном ничего уже было не разглядеть, да и ставни с вечера пришлось закрыть из-за усилившегося ветра, но Рыска, хоть и страшно ей было, не раз выходила со свечой на крыльцо, поглядеть, не идёт ли он — и тут же поскорее пряталась обратно, набрасывала засов на петли, садилась в кресло у печи на кухне и снова ждала, чутко прислушиваясь к каждому шороху.

 

Воображение рисовало страшные картины: то она видела Алька раненым, что вполне могло произойти при его задиристом характере, то — вообще убитым, что тоже представлялось вероятным, а в конце концов подумалось, что, видать, как и сама она на днях, решил он дойти домой по берегу, и так как было уже темно, да в придачу, ветер жуткий поднялся, то и понятно, что случилось с ним!..

 

В ужасе бросилась Рыска на колени перед старинной иконой, что с недавних пор, тщательно оттёртая от пыли и украшенная новым, подаренным тётей Миррой окладом, красовалась в кухонном углу, и принялась молиться, и хотя вскоре стало ей немного полегче, возвращаться домой её мужчина так пока и не спешил. И Рыска даже решилась было идти на поиски, накинула плащ, открыла дверь, сделала шаг на улицу, но кромешная темнота и жуткое завывание ветра в прибрежных скалах быстро охладили её порыв, заставив со вздохом вернуться обратно: Альк взрослый и сильный… А она должна думать о ребёнке.

 

Наконец, усталость взяла своё: измученная неизвестностью, девушка, плача, присела в кресло, вволю наревелась и задремала.

 

Наверное, уснула она надолго, потому что когда проснулась, в печи не осталась дров — лишь зола, а во входную дверь кто-то настойчиво барабанил. Подскочив, девушка бросилась на звук, по пути споткнулась, едва не упала…

 

— Кто там? — дрожащим голосом спросила она.

 

— «Кто там!» Хозяин пришёл! — услышала девушка и тут же разумеется кинулась открывать.

 

Альк, пошатываясь, ввалился в дом, не успела она распахнуть дверь. Рыска сразу поняла, что случилось, потому что, хотя и не разглядеть ей было, в каком виде явился белокосый, зато обострённое обоняние её тут же уловило запах ледяного вина. С облегчением вздохнув — всего лишь пьяный! — она скользнула было из тёмного коридора в освещённую кухню, но была поймана за руку и легко развёрнута обратно.

 

А Альк был изрядно пьян — это невозможно было бы не заметить! Кожух на нём был надет абы как и не застёгнут, на рубашке не хватало двух верхних пуговиц, левая коса до половины распустилась, правая забилась под одежду, самого его заметно штормило, а вот взгляд был отчего-то совершенно трезвым и сосредоточенным… Только смотрел он на неё так же, как несколько месяцев назад: надменно и с лёгким презрением. Так высокородный господин смотрит на дуру-девку, неизвестно зачем нацепившую господское платье.

 

— Заждалась? — спросил он заплетающимся языком. — Не вздумай только сейчас реветь! — предупредил он мрачно.

 

Рыску к месту пригвоздило: давненько она не видела его таким, а тон его так попросту пугал. Расплакаться действительно захотелось, но она не посмела.

 

Белокосый ещё постоял, посмотрел на неё и качнулся в направлении стоящего у печи кресла. Девушка поспешно отошла с дороги, отгородившись столом, и, стараясь сохранять спокойствие, дрожащим голосом спросила — вернее, пролепетала:

 

— Ужинать будешь?..

 

Альк в ответ смерил её уничтожающим взглядом, и она не посмела повторить вопрос.

 

Скинув кожух, саврянин просто швырнул его на пол, небрежно сбросил башмаки и плюхнулся в кресло. Как бы ни был он пьян, то, насколько мужчина устал, не заметить всё же было невозможно, тем более Рыске, столько времени не отходившей от него и на шаг.

 

— Пойдём спать… — робко попросила девушка, но он отрицательно покачал головой.

 

— Знаешь, девка, чего я хочу? — спросил белокосый, — сдохнуть я хочу… давно и беззаветно мечтаю. А ты мне этого сделать не дала. Зачем-то спасла мою бессмысленную жизнь, при чём уже не один раз.

 

— Альк… — снова пролепетала девушка.

 

— Молчать! — рявкнул он, саданув кулаком по подлокотнику кресла. — И откуда ты взялась-то, ведь уже подыхал…

 

— Да что с тобой?!

 

— Что со мной? — он уставился на неё. — А неужели непонятно?

 

— Нет! — всхлипнула она и не выдержала — расплакалась.

 

— А со мной то, — он отвернулся, не желая на это смотреть, — то, что никому, НИКОМУ я без денег и своего замка не нужен и никогда не понадоблюсь — видишь, ты была права тогда, у развалин! Радуйся теперь!

 

Проклиная себя за те, сказанные в гневе, слова, она бросилась к нему, упала перед ним на колени и обняла так крепко, как смогла, уткнулась в него, рыдая. Да всё равно, какой он пришёл! И на то, что так ведёт себя — наплевать! Он ведь вернулся, сюда, домой, к ней!..

 

Но Альк на этот раз не стал терпеть — вежливо и холодно настолько, на сколько позволяло его состояние, вывернулся из объятий и поднялся, оставив Рыску сидеть на полу. Дошёл до дверного проёма, остановился там. Рыска тоже поднялась и во все свои заплаканные глаза смотрела на него.

 

— Я сегодня встретил одну девицу, — мрачно проговорил белокосый, и язык его уже не заплетался, — она со мной в Пристани училась… на год старше. И так я и не понял тогда: стала она крысой или нет? Знаю, что путницей точно не стала — старик бы мне рассказал… Ну вот, встретил я её сегодня на рынке, когда домой возвращался. И знаешь, чем она занимается? Гадает людям, в основном, разумеется, бабам, таким, как ты, которых их жизнь не устраивает — на такую сущую ерунду дар свой тратит и всех видунов и путников этим сущими идиотами выставляет!..

 

— Меня моя жизнь устраивает! — несмело возразила Рыска, покраснев.

 

— Ага, расскажи это кому-нибудь другому, — отмахнулся Альк, и продолжал: — Зашёл я в шатёр её, а там… шары волшебные, дребедень всякая, чтоб пыль в глаза пускать. Ну я и спросил: с ума, что ли, сошла, зачем гадалкой прикинулась? А она мне: никем я не прикинулась, это только для затравки всё, чтоб клевали, а так я честно всем признаюсь, что видунья и даже почти путница. ПОЧТИ путница, представляешь? — он снова пошатнулся.

 

— Ты ведь тоже почти путником стал, — глупо брякнула Рыска.

 

— И совсем «свечой», — хмуро усмехнулся Альк. — Так вот, от злости за такое, пригрозил я ей, что в Пристань пожалуюсь, а она рассмеялась — да вперёд, жалуйся, только я до испытаний ушла, да и не собиралась-то изначально крысоглотательством заниматься, хотела знания просто получить и свалить, так что Пристани я по-любому ничем не обязана. Назвал я её дурой безмозглой, хотел уйти, а она мне вслед и говорит: считай как хочешь, да я-то, в отличие от тебя, не с каждого корабля, а с каждого клиента по пять сребров имею и даже больше, а за смену дороги в разы больше беру и к вечеру веселюсь да радуюсь, а не еле ноги переставляю, так что, неизвестно ещё, кто из нас дурак. — он вздохнул. — А я вышел от неё… постоял, подумал: а она ж ведь права! Дурак я. От начала до конца — идиот. Всё стремился к чему-то, барахтался из последних сил — и вот к чему пришёл. — он обвёл рукой чистую, но скромно обставленную кухню и снова уставился на девушку. — А дальше будет только хуже, — горестно пообещал он и исчез в темноте коридора.

 

Рыска не пошла за ним сразу: опешив, она присела за стол. Сердце девушки колотилось как бешеное, и даже слёз отчего-то не было. Вот, значит, как? А она-то думала, что они счастливы, что всё у них хорошо… Нет! Нет. Это у неё хорошо. А Альк с ней несчастлив, потому что… потому что не любит её! Просто не любит и всё — да и за что, почему он должен её любить? Жалость — это да, чувство долга, покровительство, что угодно — но любви тут как не было, так и нет, и, скорее всего, не будет.

 

Держа в руке зажжённую свечу, лучину спустя, Рыска поднялась на второй этаж и заглянула в спальню. Альк спал, раскинувшись прямо поперёк кровати, и даже раздеться не удосужился, а уж о том, что за аромат витал в воздухе, и говорить не приходилось.

 

Девушка вздохнула и развернулась на выход: пусть себе спит один, раз вдвоём ему мало места. Хвала Хольге, комнат в доме хватает, так она пойдёт в другую. А утро вечера от веку мудренее.

 

 

 

***

 

 

 

Заснула девушка с трудом: на слишком большой кровати оказалось многовато места для неё одной, да и тёплых, ставших такими привычными и необходимыми объятий любимого человека здорово не хватало. Она искренне желала проснуться попозже, да вот только ничегошеньки у неё не вышло — подскочила как ошпаренная, и, похоже, даже раньше, чем обычно. Голова после такой сумасшедшей ночи гудела как пчелиный улей, глаза из-за пролитых накануне слёз чесались и долго не желали открываться, однако сон слетел за щепку, а пережитые события ни капельки не выветрились из памяти и не потускнели. И было до жути обидно… Как никогда раньше.

 

Со вздохом Рыска села на кровати, огляделась. В окошко струился тускловатый свет осеннего утра, и, судя по всему, Альку давно пора было вставать и собираться. То, что мужчина ещё не поднялся сам и не ушёл, Рыска точно знала. Спала она чутко, да при том, в смежной с ним комнате и нарочно не закрыла вчера двери, а потому услышала бы любой звук. Теперь же, прислушавшись, уловила лишь его ровное дыхание, и это означало, что белокосый господин до сих пор изволит почивать, что и немудрено было, если вспомнить, в каком состоянии и когда он явился домой.

 

Не успев подумать, скорее, по привычке, Рыска поднялась с кровати, намереваясь отправиться его будить, но тут же зло фыркнула и села, а затем и легла обратно. Пусть спит дальше, если хочет! Пусть проспит и опоздает на свою работу! И собирается пускай сам, и завтракает, чем хочет, и вообще — пусть хоть к Сашию идёт! Она и пальцем не пошевелит.

 

Повернувшись спиной к двери и натянув одеяло до подбородка, Рыска закрыла глаза: хорошо бы снова уснуть, да не получится же всё равно.

 

Прошло не меньше трёх лучин, на протяжении которых Рыска так и лежала, не шевелясь и чутко прислушиваясь. За окном совсем рассвело — можно даже было сказать, что день наступил. Она не раз ещё передумывала и пыталась встать, но всякий раз одёргивала себя: ничего с ним не будет! Из-за всего одного опоздания вряд ли что-нибудь там случится, зато будет теперь знать, что с ней так вести себя нельзя, будь он хоть трижды высокородный господин.

 

Наконец, в соседней комнате скрипнула кровать и одновременно оборвалось сонное дыхание Алька. Белокосый негромко выругался и, судя по всему, вскочил с постели, тут же бросившись поспешно собираться. Рыска в первый момент ощутила мрачное ликование: вот, дорогой, видишь, как плохо, когда никто тебя не разбудил и не ждёт с горячим завтраком!

 

Однако собрался белокосый довольно быстро: и пяти щепок не прошло, как торопливые шаги послышались в коридоре, затем на лестнице, внизу… На кухне Альк, судя по всему, немного задержался — видимо, обувался да кожух свой подбирал — его Рыска, разозлившись, так вчера и оставила валяться на полу. Но когда хлопнула входная дверь, когда в доме вотсарилась полнейшая тишина, девушку подбросило словно на пружине. Опрометью бросилась она к окну, но даже вслед ему посмотреть не успела: ходил он всегда быстро, а теперь ещё и торопился, к тому же, скорее всего, сразу за калиткой свернул на ту дорогу, что ведет к тропинке вдоль моря… Так или иначе, взгляду девушки предстали лишь голые деревья, с которых ветер за ночь содрал последнюю листву, разбросав по недавно прибранному двору, жутковатое серо-синее небо да алые, по-прежнему яркие гроздья рябины на кустах вдоль каменной ограды.

 

Рыска медленно отошла от окна, понуро побрела вниз… Ничего она не добилась тем, что не разбудила Алька — разве что, стало хуже.

 

Но надо же… даже не взглянул в её сторону, ходу не замедлил! Просто собрался и ушёл.

 

Пару лучин спустя к Рыске пришла тётя Мирра, и, заметив, что девушка сегодня какая-то хмурая и непривычно молчаливая, попыталась её расспросить, но мало чего добилась: отговорившись плохим самочувствием, та принялась за свои нескончаемые дела, при этом стараясь не попадаться женщине на глаза.

 

Девушка и правда чувствовала себя отвратительно, и с каждой щепкой всё хуже, да только дело теперь было вовсе не в тошноте, и мятный отвар, которого она для виду выпила целых две кружки, помочь тут никак не мог. Душа металась, а за окном, на улице, в унисон этим метаниям то налетал штормовой ветер, то, откуда ни возьмись, выглядывало ослепительно яркое солнце — да вот только не радовало и оно.

 

Мыслями Рыска была там, в порту, на берегу моря под холодным ветром — но только рядом с Альком!

 

Вот как он там? Добрался ли? Наверное, ругали его за опоздание — и как бы он в ответ на это не вспылил да начальству по мордам не надавал! И как он работать сегодня будет? Наверняка ведь после вчерашнего ему плохо: голова, небось, раскалывается, к дару обращаться трудно… Ох, а он же ведь ещё и голодный!

 

Периодически Рыска останавливала себя, припоминая то тревожное ожидание, то обиду и сегодняшнее равнодушие… но всё это летело к Сашию, как только вспоминалась горечь, прозвучавшая в словах Алька: «сдохнуть мечтаю»… «напрасно барахтался» и «дальше будет хуже»… Помилуй Хольга, да она просто обязана срочно идти к нему! Не иди — бежать!

 

А он тогда что, будет продолжать в том же духе? Ну уж нет! Никуда она не пойдёт, да и вечером ещё подумает, разговаривать с этим белокосым или нет!

 

Фыркнув и задрав нос, Рыска твёрдо решила всё-таки никуда не ходить и за такое обращение с ней обед ему не носить… и продержалась ровно до той лучины, когда это самое искомое обеденное время и наступило.

 

Глянув на часы — ну и полезная же штука оказалась! — Рыска кинулась одеваться: сбросила домашнее платье, быстро натянула вчерашнее новое, обулась в новые же башмаки, не глядя, сцапала с комода в гостиной горсть монет и бросилась по лестнице вниз.

 

— Всё-таки пойдёшь? — стараясь быть как можно серьёзнее, спросила девушку столкнувшаяся с ней в коридоре у лестницы тётя Мирра.

 

Рыска на миг удивилась, — интересно, вот откуда тётя знает, что она мучилась вопросом «идти или нет?» — и тут же позабыла, ибо не до этого ей было.

 

— Пойду, — и, схватив висящий на вешалке новый плащ, поспешно накинула его на плечи, открыла дверь…

 

— Ты ж ничего с собой не взяла, — напомнила тётя.

 

— Всё куплю по пути, — бросила Рыска через плечо, уже сбегая по ступеням.

 

— Корзину хоть возьми! — крикнула ей вслед женщина, но девушка уже даже не обернулась, выскочив за калитку.

 

Тётя Мирра с улыбкой покачала головой, закрывая дверь и ёжась от внезапно налетевшего порыва холодного и влажного ветра… Ну, а что? Так, чтоб всё и всегда ровно да гладко, ни у кого не может быть. Подводные камни на пути любой паре попадаются, особенно в начале, и у них этот — только первый. Но радует то, что девушка так сильно любит его. А там, оттает и Альк — всему своё время.

 

 

 

***

 

 

 

Погода была — врагу не пожелаешь. Резкий ветер, стихший было к рассвету, изменил направление и дул теперь с северо-востока — прямо в лицо шедшей через город девушке, развевая полы плаща, постоянно сдувая капюшон, заставляя накидывать его обратно и в целом значительно затрудняя передвижение. Холодно было просто потрясающе: у Рыски через четверть лучины руки побелели и нос замёрз, а это она ещё даже до рынка не добралась. Как ей уже неоднократно приходилось слышать, здесь, на севере Саврии, в это время года иногда и снег уже выпадал и не таял до весны, а вот в этом году просто удивительно тёплая осень выпала. Страшась предположить, что могло бы быть в холодную осень и почти с ужасом думая о предстоящей зиме, Рыска теперь частенько предавалась ностальгии, — эх, а на родине-то сейчас наверняка бабье лето, днём тепло совсем, ночью росы обильные, грибов полон лес, паутина над сжатыми полями летает, тишина, благодать, и нет таких жутких ветров, как в этом городе…

 

Сердито дёрнув плечами, Рыска запретила себе думать, что напрасно её сюда принесло. Правильно принесло! Кому она там, в Ринтаре нужна?..

 

А здесь кому нужна?

 

Так, ну хватит уже в самом деле!

 

Снег — не снег, а мелкий и жутко холодный дождик порой сыпал из свинцовых туч, спасибо, хоть деревьев вокруг было предостаточно, и в городе, и по дороге до порта, так что если польёт сильнее, хоть будет для неё какая-никакая защита от дождя. А вот что там в море сейчас творится, страшно подумать! А тем, кто на этих самых кораблях плавает… интересно, страшно или нет? И если страшно, то зачем тогда плавать?

 

Рыска так и не успела решить этот вопрос, когда впереди замаячили рыночные ряды — и почти тут же откуда ни возьмись в разрыве туч появилось солнце, снова ослепительное и не по-осеннему тёплое. За мгновенье стало жарко, да так, что Рыске пришлось сбросить капюшон и вообще расстегнуть плащ. От промокших стволов деревьев и чёрных крыш обступивших рынок невзрачных трёхэтажных домов начал подниматься пар. Ветер прекратился абсолютно, и стало тихо-тихо, так, что удалось расслышать даже то, о чём переговаривались две торговки на дальнем от девушке ряду.

 

Однако, рынок сегодня не радовал: из-за непогоды немногие торговцы решились выйти с товаром на улицу: ветрище запросто ломал временные навесики, не давал как следует разложить товар, развевал полы одежды, поднимал юбки женщин, да и вообще, был малоприятным, особенно для покупателей, которых силой на рынок уж точно никто не гнал. Пройдясь по полупустым рядам, Рыска смогла купить лишь хлеба, сыра, молока и несколько яблок, да и то недёшево — больше ничего такого, что можно съесть сразу, не нашлось, и посчитав, что это все же лучше, чем ничего, она уложила покупки в тут же приобретённую корзину и поскорее отправилась в порт.

 

За время её пути ещё множество раз налетал ветер, начинался и заканчивался дождь, выглядывало и пригревало солнце, и девушка здорово жалела, что она идёт пешком. Верхом, понятное дело, получилось бы намного быстрее, но Альк как-то на днях объяснил, что в её положении ходить полезно, а вот на корове ездить — крайне нежелательно и даже опасно, и она не посмела спорить. К тому же, содержание коров было делом затратным, и белокосый попросту сдал животных до весны напрокат, чтоб не кормить понапрасну, а наоборот, получать с них хотя бы небольшой доход.

 

Едва оказавшись в порту, Рыска постучалась в знакомую караулку у самого входа и обнаружила там двоих обедающих стражников.

 

— Здравствуйте… — робко поздоровалась девушка, не смея переступить порог, — а Альк… не здесь?.. — спросила она стараясь не смотреть незнакомым белокосым мужчинам в глаза.

 

Те, оторвавшись от своего занятия, так странно уставились на Рыску, словно увидели говорящую корову. Один из них облизал пальцы, перепачканные рыбой, которую ел, помотал головой и развёл руками. Девушка хлопнула себя по лбу: надо ж было так задуматься! Невольно по-ринтарски заговорила.

 

Когда она повторила вопрос по-саврянски, стражники переглянулись.

 

— А он тебе зачем? — спросил один из них, почему-то криво ухмыльнувшись.

 

— А я ему обед… принесла…

 

— Да-а? — он поднялся из-за стола, улыбаясь, подошёл к девушке ближе, оказавшись совсем молодым парнем, лет двадцати или чуть-чуть больше, — а может, и мне тоже или вон товарищу моему? А то мы тоже… пообедать хотим!

 

— Так вы же уже обедаете… — не поняла Рыска.

 

— Да ты входи, входи, чего на пороге-то стоять? — пригласил стражник. — Щас и пообедаем, а потом и поужинаем, да и… мало ли чего!.. Ты как, не против? — спросил он и добавил ещё несколько совершенно непонятных для девушки слов, обращаясь, похоже, к товарищу, а потом схватил её за руку, потянул на себя… Второй стражник тем временем тоже поднялся из-за стола и заухмылялся, сделал в сторону девушки несколько шагов, и неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут позади неё послышался скрип двери. На пороге караулки появился ещё один человек — скорее всего, начальник стражников, судя по тому как стражники отпрянули и как вытянулись их лица.

 

Этот человек, видимо, поняв, в чём дело лучше, чем сама Рыска, мягко оттеснил девушку в сторону, по-хозяйски вошёл в помещение и тоже, размахивая руками, произнёс несколько слов — такие Рыска как раз таки слышала от Алька, да не раз, но постеснялась бы повторить. Потом мужик долго распекал подчинённых, быстро и не очень понятно для Рыски, периодически упоминая Алька и матерясь. Девушка просто стояла и слушала, стараясь не хихикнуть и украдкой поглядывая на потупившихся молодчиков: получили нагоняй — так им и надо!

 

— … совсем сдурели? Головы вам жмут? Это ж нашего путника невеста, а не шалава какая: или не видите, что ринтарка!

 

— Так эта… тоже ринтарка была, — глуповато брякнул один из белокосых парней.

 

— Молчать! — гаркнул начальник. — Ещё раз увижу — обоим всыплю так, что неделю не присядете! — рявкнул он в конце концов. Потом повернулся к девушке, приторно заулыбался. — Вам господина путника надобно, госпожа? Так он сейчас как раз корабль досматривает, но давно уж, скоро закончит, наверное. Пойдёмте я Вас провожу!

 

Девушка вначале удивилась: так это её с цыпочкой, что ли, перепутали? С чего бы вдруг: одета-то она прилично! Потом Рыска спохватилась, хотела возразить, что Альк не путник, да вовремя прикусила язык, сообразив, что обсуждать такое с посторонними уж точно не стоит, и послушно поплелась за стражником, кутаясь в плащ от ветра, который здесь был так силён, что буквально сбивал с ног.

 

…Идти пришлось долго, с поллучины, и снова под дождём, который раз за разом резко сменяло солнце, — ну и погодка же здесь! Однако, думалось девушке теперь совсем не об этом и даже не о событиях прошедшей ночи и сегодняшнего утра. В голове засело иное: непонятно было, почему, отчего стражники приняли её за шлюху? И кто такая «эта», которая тоже ринтарка, было чрезвычайно интересно. Но напрашивающиеся ответы были более чем неприятны… Однако представшие взору морские корабли заставили девушку вдруг забыть обо всём за щепку: Рыска буквально на месте замерла, забыв про портовую суету, про шум, про море, про ветер и даже про Алька, когда увидела их! А ей-то представлялось, что корабли — это просто большие лодки. Оказалось, что они больше похожи на выстроенные из дерева замки! И даже нечто, подобное башенным шпилям на них имелось — мачты со спущенными парусами! И были они повсюду — величественно покачивались на волнах да поскрипывали снастями, а Рыска даже не понимала, страшно ей или интересно. Зрелище захватывало дух — вот что было точно.

 

— Ну Вы чего отстаёте-то, госпожа? Тут же кого только нет: затопчут — не заметят! — окликнул её стражник, выдернув за руку с дороги очередной подводы, гружёной бочками с водой. — Идите за мной, почти пришли уже! — добавил он, заворачивая на очередной причал. — А… вовремя мы! Вон он как раз идёт, — мужик махнул рукой на ближайший корабль.

 

Этот корабль смотрелся мельче остальных, но выглядел богаче и… Рыска не знала, как это назвать… стройнее, что ли? Почему-то девушке показалось, что по волнам такой летит как птица, пронеслась даже мысль «вот бы прокатиться», но тут же взгляд на близкое море разбил эту мысль вдребезги: почерневшая морская пучина пока ещё штормила не сильно, но словно бы обещала, что такое совсем ненадолго, угрожала, вызывала жуть, и девушка поспешила от неё отвернуться. А потом и вовсе позабыла о кораблях и море: по надрывно скрипящим и беспрестанно шатающимся сходням навстречу ей в сопровождении двух стражников приближался тот, ради кого она сюда и пришла.

 

Альк шёл, глядя прямо перед собой, как обычно, высоко задрав нос, — стражники, семенящие чуть позади, по сравнению с ним выглядели карликами или вообще полулюдьми — настолько благородная стать его бросалась в глаза.

 

Не думая и не помня уже ни о чём, кроме того, насколько рада и счастлива его видеть, Рыска сломя голову кинулась к Альку, не стесняясь, обняла одной рукой, продолжая в другой держать корзину, уткнулась в грудь, ощущая, как снова потекли слёзы… и тут почувствовала, что белокосый как стоял истуканом так и продолжает стоять.

 

— Ты зачем пришла? — склонившись к уху девушки, зашипел белокосый.

 

Рыска аж отскочила от него.

 

— Как — зачем? Я тебе поесть принесла… — залепетала она.

 

— А я просил? — брови его буквально сошлись на переносице.

 

— Ты же… наверное… Голодный!..

 

— И что? — холодно прозвучали его слова, — я мужик здоровый, перетерпел бы до вечера. А вот куда тебя понесло в такую Сашиеву погоду? Последний ум растеряла? — добавил он громче, уже не стесняясь стражников. — Бегом домой! И чтоб я тебя до самой весны на улице не видел! Ты поняла?

 

Рыска закивала, глядя в сверкающие гневом глаза, но всё же позволила себе протянуть ему корзину.

 

— Возьми хотя бы…

 

— Бегом!!! — повторил Альк ещё громче, и девушка в самом деле развернулась и побежала в направлении города, на ходу вытирая слёзы. Сердце колотилось как бешеное, в горле застряли рыдания, обида заполнила всё и вся. Вот, значит, как? И за что? Да, может, она и зря пошла так далеко одна не в самую лучшую погоду, но зачем так?.. Неужели она заслужила?..

 

Опомнилась Рыска только оказавшись в городе: едва она остановилась перевести дух, как с неба хлынул дождевой поток, подобного которому сегодня ещё не было. Ливень за пару щепок намочил волосы, залил глаза и даже вздохнуть толком не дал. Ища спасения от этого кошмара, Рыска сделала несколько шагов практически на ощупь, и тут под руку ей попалось что-то, вначале показавшееся стеной, а затем колыхнувшееся подобно постиранному белью, развешенному для просушки. Сделав ещё шаг, она оказалась таки под крышей. Неведомая завеса тут же опала за спиной… Девушка огляделась и увидела, что находится в странном помещении, едва освещённом какой-то синеватой лампой, стоящей на грубо сколоченном, однако застеленном бархатом столе. Пахло тут специями и благовониями.

 

Хозяйка, одетая во всё чёрное девушка сидела за столом над книгой. Она подняла на Рыску непроглядно-чёрные глаза и улыбнулась.

 

— Что ж, я и не сомневалась, что ты придёшь, — промурлыкала она. — Садись: в ногах правды нет.

 

Рыска оглянулась назад… Там, за опавшим пологом шатра, в который она так странно, нежданно и негаданно угодила, набирал силу пугающе сильный ливень со шквалистым ветром. В собственной душе бесновался ураган… И некуда было отсюда бежать.

 

В отчаянии, девушка уронила корзину и… взвыла.

____________________________________________________________________________________

Продолжение https://poembook.ru/poem/2470961