Айя

Предыдущая часть https://poembook.ru/poem/2470955

____________________________________________________________________________________

Увидев Рыску, такую мокрую, несчастную, да ещё и рыдающую в три ручья, хозяйка шатра испугалась было, — мало ли, что с ней случилось? — и поскорее бросилась на выручку. Она обняла девушку за плечи, усадила на стул, стакан какого-то отвара подала, не очень горячего, но довольно приятного на вкус, принялась уговаривать. Однако всё, чего смогла добиться, так это одной и той же фразы «он не любит меня, не любит, лучше и правда дорогу поменять!», повторенной многократно вперемежку с хлюпаньем, шмыганьем носом и всё новыми и новыми потоками истошных и надрывных завываний.

 

— Да успокойся ты и расскажи толком, что случилось? — не выдержала наконец видунья, в сотый раз услышав одну и ту же фразу. — Что не любит, я уже и так поняла! Да и чего ж ты хочешь тогда? Не любит — так просто уйди от него! Ты молодая, красивая… мужиков, что ли, на свете мало? — крикнула она в сердцах.

 

Рыска, опешив от такой внезапной перемены в тоне своей утешительницы, умолкла и опустила глаза.

 

— Не могу уйти… Я дитя от него жду, — призналась она.

 

— Ох ты ж ё… — вздохнула чёрная и выругалась.

 

Кем бы ни казалась рыночная гадалка, как бы мрачно ни выглядела и она сама, и её шатёр, по сути своей была она всего лишь женщиной, такой же, как и сама Рыска, хотя и старше на добрый десяток лет. Как может задеть и ранить любимый человек, она знала не понаслышке: сама успела и побывать замужем, и остаться брошенкой с маленьким сыном. Гаданием девушка занялась по сути не от хорошей жизни, а чтобы прокормить того самого сына и старую мать, а то, что ремесло стало приносить неплохой доход, было совсем другим вопросом.

 

Однако, так или иначе, чего уж она точно не желала никому, а тем более наивной юной весчанке — так это остаться одной с ребёнком и горьким разочарованием в жизни и во всех мужчинах сразу. Вот так просто и по-бабьи — не желала, и всё тут, а потому и уставилась на Рыску, соображая, чем же ей помочь. Милую и простоватую девушку-полукровку, от которой явно исходила знакомая волна дара, ту, на которой только вчера собиралась нажиться, чёрная, разумеется, узнала, да вот только острая жалость к ней мигом вытеснила жажду лёгкой наживы.

 

— Помоги мне… Сама ведь приглашала! — горячечно зашептала тем временем Рыска, — он не любит меня! А я хочу, чтобы меня любили так же, как люблю я!

 

Однако теперь чёрная лишь фыркнула в ответ: на такое только горько посмеяться и получалось! К сожалению или к счастью.

 

— Хочешь? — мрачно спросила она. — А ты хоть представляешь, как это может выглядеть?

 

Рыска закивала: о да, да, она это представляла, и не раз, а особенно ярко представила вчера ночью, засыпая в пустой холодной постели. Девушка буквально увидела себя в белом, расшитом золотом платье и светлых туфельках, с пышной косой, украшенной жемчугом, — она такую причёску у одной дамы однажды углядела! Она стоял посреди зеленого поля в россыпи цветов, поблизости журчал быстрый ручей (ещё какое-то засохшее дерево неподалёку обнаруживалось, но не суть), а за руку её держалась светловолосая девчушка. Совсем неподалёку на фоне ярко-синего неба вырисовывались шпили древнего замка! А потом сильные мужские руки подхватывали её, мужчина прижимал девушку к себе, и тогда она чувствовала, что любима, любима горячо и беззаветно, защищена этой любовью от всего плохого, что только может быть на свете…

 

— Ты уверена, что хочешь именно этого? — голос видуньи разрушил вновь объявшее весчанку наваждение.

 

— Да! — закивала Рыска, снова легко погружаясь в свои грёзы и видя картинку так отчётливо, словно и не теряла дара. — Белое платье, ручеёк прозрачный… маленькая дочка… и он… на руках носит… и… я нужна ему — я чувствую! — девушка с мольбой уставилась на гадалку. — Меняй дорогу! У меня есть деньги, я заплачу, сколько скажешь! — пообещала она и даже за кошелем полезла: негоже мелочиться, когда тут такоё серьёзное дело!

 

— Да при чём здесь деньги, — неожиданно отмахнулась чёрная. — Дорогу-то поменять можно, запросто, но почему, я не понимаю, ты думаешь, что нелюбима сейчас? — спросила она.

 

Рыска вкратце, хотя и довольно осторожно озвучила свои соображения, снова пустив слезу: да, холодность со стороны её любимого в последнее время сильно ощущается, да и всегда она, Рыска, знала, что Альк её не любит, просто не хотела, боялась с ним прощаться, не представляя, как будет жить без него. Однако, чёрная словно и не слушала её, уловив в рассказанном главное и с ухмылкой задав следующий вопрос:

 

— Так ты и есть невеста Алька? Я вчера с ним общалась и поняла, что он скоро женится, но уж никак не думала увидеть тебя воочию. — девушка радушно заулыбалась. — Будем знакомы! Меня зовут Айя, — и она протянула Рыске руку.

 

Рыска на щепку застыла, глядя то на протянутую ей руку, то в глаза видуньи.

 

— А ты… ты та девица, что училась с ним в Пристани, но ушла до испытаний, — догадалась она. Подумала и добавила: — Знаешь… пойду я, — и начала подниматься со стула. Не хватало ей ещё сидеть тут и плакаться той, из-за которой всё прошлой ночью и вышло, и до этого тоже…

 

— Да погоди ты, — остановила Рыску девушка, положив руки той на плечи. — Он что, тебе про меня вчера нехорошее что-то рассказал? Ты не очень-то верь: он просто обижен на меня, — зачем-то начала объяснять чёрная.

 

— За что? — буркнула Рыска, скрестив руки на груди и перестав пытаться подняться, ибо руки у девушки были сильные и сопротивляться не давали. Отчего-то ей вспомнился Крысолов, у которого с Альком тоже вышли некоторые… обиды и разногласия.

 

— Да, примерно вот так же, — подтвердила видунья, словно прочитав мысли девушки, — только я, в отличие от наставников, Алька сразу предупреждала, чтоб он не вздумал глотать никаких крыс, а просто поднимался и сваливал из этой их дурацкой Пристани, пока цел! Да только он задрал нос, как всегда, и меня не послушал — ну и пожал богатый урожай, это ты знаешь…

 

— На что ж тут обижаться-то, раз ты предупреждала? — не поняла Рыска.

 

— Ну… много на что, надо полагать, — девушка отошла чуть в сторону, отвернулась. Рыску больше никто не держал, но уходить она и сама передумала: стало жутко интересно узнать, что к чему. Конечно, она верит Альку и только ему одному, но… надо же выслушать и другую сторону! Кстати, и Крысолов-то по итогам был перед Альком не так уж виноват, если разобраться.

 

— Ну а… поточнее? — не дождавшись ответа, поторопила чёрную Рыска.

 

— А я, видите ли, должна была настоять… не знаю вот только, как: камнем по голове, а потом связать его, что ли, я была должна? Я ведь ему все уши тогда прожужжала, пытаясь убедить, и махнула рукой только тогда, когда он меня грубо с моими соображениями послал. А ещё, раз уж не послушал он меня, должна была выкрасть из Пристани! — Айя вздохнула, повернулась, посмотрела на Рыску. — Да я бы и выкрала: пошла бы в проклятую Пристань, сказала бы, что осознала свою ошибку и хочу всё же пройти испытание и всеми правдами и неправдами нашла бы его, не оставила бы всё как есть, по крайней мере, но… я ничего не знала! И очень далеко была: специально уехала, потому что обиделась на него… — призналась она тихо, однако в голос прорвалась иная нотка… словно чёрная едва сдержала слёзы. Да и по лицу её было видно, что ей ужасно жаль, неудобно перед Альком, что ничем ему не помогла. — Радует лишь одно: он сумел-таки спастись! Да я, признаться, и не поверила бы, что он не сможет. Айя тепло улыбнулась — так улыбаются, радуясь за близкого человека и гордясь им, и Рыска поняла: этой девушке её мужчина когда-то был очень дорог, они не просто знакомые или несостоявшиеся коллеги — их связывало нечто большее.

 

— А ты Альку… кто была? — осторожно спросила она.

 

— Успокойся ты: никто, — тут же ответила Айя, — вернее… это не то, что ты подумала. Но мы дружили, близко, на протяжении всех лет обучения, так что он… по сути, имеет право обижаться на меня за бездействие. И не верить в дружбу тоже, — с горечью ответила девушка и опустила глаза. — А так… хм… — она замялась на щепку, не зная, как объяснить. — Да не в моём вкусе савряне… Не нравятся мне длинноволосые мужчины! Хоть убей, смешно мне: косы как у баб!.. Но за это я и поплатилась.

 

— Как это? — не поняла Рыска.

 

— Да был у меня один саврянин… кормильню в Ринстане держал. Немолодой уже мужчина был, лет под сорок… но ухаживал, подарки дарил, денег подкидывал, когда я впроголодь в столице жила, замуж звал… А сам вдовец, с тремя дочками, и по-нашему плохо разговаривал, непонятно. А я только смеялась над ним, вернее, над косами его, — добавила она, глядя в никуда. — Я тогда по другому сохла — за него в конце концов и выскочила. А он наигрался и бросил меня. Беременную, — Айя вздохнула. — Теперь жалею страшно: белокосые-то, раз уж семью создают, то до самой смерти, и жена для них — святое. У ринтарцев с этим… намного хуже выходит. — Она вздохнула, постояла, глядя в пол, помолчала, а потом обошла стол, присела напротив Рыски и добавила: — А ты, кстати, напрасно голову себе забила: у белокосых не принято абы на ком жениться, у них любовь прежде всего, и это издавна идёт: якобы, так дети здоровее рождаются. И ещё я самого Алька знаю давно: он слишком себя самого любит и уважает, чтоб из чувства долга предложить руку и сердце нелюбимой девушке. Сомневается он — это да, возможно, но чтоб не любил совсем и женился… нет, это не про него!

 

Рыска вздохнула. История Айи её, конечно, тронула, но и вопросы появились!

 

— А как же тогда? — спросила она. — С ребёнком он бы тоже меня не бросил, я уверена!.. — Рыска вопросительно взглянула на видунью.

 

Та пожала плечами.

 

— Да уж придумал бы что-нибудь, однозначно. Но в одной постели спать с тобой точно не стал бы!

 

— А он сегодня и так… в другой спал, — призналась Рыска, отведя взгляд.

 

— Разогнала? — криво ухмыльнулась чёрная.

 

— Нет… он пьяный пришёл, на всю кровать развалился… я сама ушла.

 

— Ничего, бывает, — нахмурившись, вздохнула в ответ Айя, — и это только первый раз был… Но, скажу я, дорогая, тут тебе снова повезло: чтоб этого напоить до нечеловеческого облика, надо бочку вина, не меньше! — она заулыбалась, устремив взгляд мимо Рыски, словно бы в прошедшие годы: да уж, её белокосого друга даже на спор никто и ни разу не сумел перепить! Да и пьяный он вёл себя всегда прилично, трезвел буквально на глазах… Ох и повезло же этой глупой девчонке, в самом деле, а она ещё и недовольна!

 

— Видать, он бочку вчера и выпил, — насупившись, съязвила Рыска: обида взыграла в ней с новой силой, — ох, не надо было никуда сегодня ходить! — Пришёл поздно, сам — еле на ногах стоит, смотрит свысока как будто я козявка какая-то…

 

— А, ну это у него бывает: он же высокородный, не забывай! Это высокородность наружу прёт, не обращай внимания, — с усмешкой перебила Айя.

 

— Ага! Ещё и такого наговорил! Сдохнуть, говорит, хочу, потому что всё плохо и будет только хуже… — Рыска снова начала хлюпать: от таких слов, сказанных зловредным, но любимым человеком, было невероятно горько. — А потом он уже и спать завалился… Вот с чего это всё, а?

 

— Ясное дело, с чего: Альк же у нас кто? Господин. И работать ему непривычно, а тут паши как тягловая бурёнка, да ещё и за гроши!.. Понятное дело, он там не мешки ворочает, но путник за такую работу знаешь, сколько заломил бы? И не сравнить! Но без грамоты столько не заплатят, а жить как-то надо, вот он и старается, не щадя себя, да ещё и злится, что всё так вышло, что отец его без наследства оставил. Мать ещё умерла… думаешь, не переживает, что ли? Не жизнь у него стала, а каторга какая-то, совсем не то, о чём мечталось. Устал он просто от всего этого, потому и напился в стельку, и уснул, как только упал, — заключила девушка. — Всё? Больше ничего не сотворил? — спросила она. — Я пока по твоим словам никакой нелюбви к тебе у него не заметила, а это всё полная ерунда.

 

К Рыскиной обиде прибавилась ревность: судя по тому, сколько Айя всего про Алька знает, общались они не пару щепок, намного дольше, а она ждала и беспокоилась, как дура!

 

— Не всё! — сердито возразила Рыска. — Ещё он с утра… мимо комнаты, где я спала, прошёл и даже в мою сторону не глянул! Я притворилась, что сплю, а он просто мимо пролетел, как будто меня там вовсе нет!

 

— Как же ты это увидела, если спящей притворялась?

 

— Да он даже на щепку не задержался! И скорее вниз по лестнице… да и почувствовала я, что даже и не вспомнил обо мне!

 

Айя на миг как-то самодовольно улыбнулась, словно её догадка подтвердилась.

 

— Да успокойся и не выдумывай! Он наверняка видел, что спишь, при этом торопился и будить тебя не стал: ты же беременна, тебе надо много отдыхать, а ему всё равно надо было срочно идти, — пояснила она Рыске.

 

— Что ж не почуял, что не сплю и что переживаю? — капризно притопнула ногой девушка.

 

Чёрная весело рассмеялась.

 

— Ты с похмелья была когда-нибудь? — спросила она, наконец.

 

— Была. — Рыска покраснела, припомнив гулянку в саврянской избе и море вишнёвки, — ох и позорище же! И зачем сейчас об этом брякнула? Хотя… эта и почуяла бы запросто!

 

— Тогда должна бы знать, как на утро после пьянки башка болит, — предположила Айя.

 

— Знаю… — буркнула Рыска. Эх, теперь уж чего!

 

— Ну и? Как тут почуешь что-то или кого-то, когда от малейшего обращения к дару в виски дикая боль стреляет? И представь, как «приятно» от осознания того, что весь день к этому самому дару обращаться и придётся.

 

Рыска лишь глазами на это похлопать смогла. А видунья с лёгкой укоризной проговорила:

 

— Просто надо было тебе не лежать там и дуться, в ожидании раскаяния и извинений, а раз такое дело, и ты всё равно уже проснулась, подняться, печь затопить да щей Альку разогреть, чтоб здоровье поправил, — посоветовала она. — Обида обидой, но он же тебе не чужой — тебе его и жалеть, когда ему плохо, даже если и вёл себя в нетрезвом состоянии не очень хорошо… Ну, всё?

 

— Нет… ещё он в порту на меня наорал. Ругал, что пришла по такой погоде…

 

— И он, по-твоему, был неправ? — снова перебила девушка. — Тебе в твоём положении надо беречь себя и малыша, а ты из-за собственной глупости куда-то понеслась. Естественно, Альк возмутился, увидев тебя! Представь, как он переживает там сейчас, думает, дошла ты до дома или нет. А ему ведь до самого вечера работать! И, кстати, снова могла бы урегулировать конфликт: попросилась бы где-нибудь до вечера посидеть, подождала бы его…

 

— А ужин кто будет готовить? — возразила девушка.

 

— Да это всё мелочи жизни! Приготовила бы что-нибудь на скорую руку по возвращении, а теперь что получилось? И он там икру мечет, и ты вся в слезах. А нужно было всего лишь немножко подумать.

 

Рыска подумала, и ей стало в самом деле стыдно. Видно, верно было всё, что Альк ей сказал: как бы там ни было, беременным не стоит гулять по такой погоде на дальние расстояния. Конечно, он мог бы и не орать так, но тут, похоже, всё одно к одному. Но так ведь она и убежала оттого, что наорал!..

 

— Ну теперь-то, наконец, всё? — чёрная зевнула. Видно было, что по мнению девушки, все Рыскины проблемы и выеденного яйца не стоят. — А то у меня скоро следующий клиент, а мы с тобой никак не закончим.

 

— Нет… — тихо уронила Рыска, припомнив ещё кое-что, — ещё… ещё к нему ринтарка какая-то ходит… Это я не придумала: стражник случайно это сказал.

 

— Эх… — видунья на миг отвернулась, словно собираясь с мыслями. — За это тебе вообще не стоит переживать: это я к нему пару раз приходила. Один раз не дождалась — очень занят оказался, да и мне пора было по своим делам, а вот вчера встретились, наконец, — тихо сообщила она.

 

— Зачем? — опешила Рыска. О, Хольга, ну кто эта девица? Врёт ведь, что просто подруга! Небось, встречались с ней, когда учились в Пристани, да и сейчас, наверное, продолжают…

 

— Я уже сказала, кто я. И встретила я Алька совсем недавно, и долго решалась подойти, и разузнала, где работает, — не тратя времени на вопросы и изумление в наивных жёлто-зелёных Рыскиных глазах, напомнила Айя. — А пошла к нему потому, что хотела, — она набрала в грудь воздуха, — со мной работать предложить.

 

— Он бы не согласился! — припомнив, что Альк ей сказал про видунью, перебила Рыска.

 

— А он и не согласился, — отмахнулась девушка, — сквозь зубы со мной поговорил, на вопросы ответил, а с предложением моим… просто послал меня к Сашию да и ушёл по своим делам. А вечером уже сам ко мне пожаловал, пьяный… гадостей наговорил… но он… почти во всём был прав, кроме одного: если кто из нас с ним и тратит сейчас свой дар впустую — так это он.

 

В голосе Айи прозвучала такая искренняя горечь, что Рыска сразу поверила ей. Да и вообще, она изучала девушку теперь с большим интересом и, конечно, увидела в той то, чего не увидела с первого взгляда: мудрость. И усталость. А ещё, — ну вот опять вспомнился Крысолов! — угрызения совести. Словно могла когда-то помочь, но то ли преподнесла помощь не так, то ли просто понадеялась на «авось» и в том, что с Альком в итоге произошло, винила себя. Эх… А она-то, дура, что себе про неё понадумала? И вообще, как могла столько глупостей совершить всего за одни сутки? Ладно уж. В следующий раз умнее будет. Ведь как бы там ни было, Алька она любит так, как в жизни никого не любила, любит и всё равно всё ему простит, так какой смысл хранить и взращивать дурацкую обиду?

 

А чёрная вдруг заговорила:

 

— Альк мне очень нравился, не как мужчина, а как человек. Настоящий такой, правильный, благородный… одно слово — мужик, и если б не косы — точно влюбилась бы. И мне было очень жаль, когда я почувствовала, что за судьба его ждёт, а уж когда произошло, когда я об этом узнала, долго рыдала и кляла себя… — Айя помолчала, не глядя на Рыску. — А в Пристани с ним мерзко обошлись: сделать из такого «свечу» — истинное кощунство! Жаль, что он не послушал меня, а я не смогла до него достучаться, и вообще — жаль… — она вздохнула. — Но теперь я могу и хочу ему помочь… вам обоим. Но сначала ты помоги мне, — она поймала Рыскин взгляд, убедилась, что девушка правильно её понимает, что ей можно доверять, и закончила свою мысль: — Ты сейчас иди домой, готовь ужин, встречай его, улыбайся и гладь только по шёрстке, — поверь, что он тут же оттает. А когда вы поженитесь, и всё встанет на свои места, постарайся убедить его прийти ко мне: я тут же неподалёку и живу, снимаю комнату за рыночной площадью, а уж если послушает тебя и придёт… дальше моё дело.

 

— Да он не послушает меня, — отмахнулась Рыска. Конечно, ей хотелось бы, чтобы Альк меньше работал, больше зарабатывал и не переживал бы так сильно из-за того, как приходится жить, но при этом она и знала его уже довольно хорошо! — Он слишком упрямый, пошлёт, как и тебя, — вздохнула она.

 

— Упрямый, — согласилась видунья, — но и отходчивый. А ты скоро будешь его женой, а это свято для любого саврянина. Рано или поздно Альк сделает, как ты хочешь, и ты сама уже это чувствуешь: тебе ведь уже приходилось убеждать его. — Айя улыбнулась. — Поверь мне: я виновата перед ним, хочу искупить свою вину и постараюсь, чем сумею, ему помочь. Но без твоего содействия у меня ничего не выйдет.

 

Рыска смотрела на видунью, не зная, что сказать, но тут послышались приближающиеся шаги, и девушки одновременно обернулись. Полог шатра качнулся, впустив невероятно тёплые солнечные лучи и немолодую женщину в сопровождении великовозрастного сына несколько недотёпистого вида.

 

— Здравствуйте, госпожа гадалка! — громко поздоровалась мамаша, косясь на Рыску, и пихнула в бок сынка. Тот тоже буркнул «здассти», а его мать разразилась беспрерывной трескотнёй.

 

Айя кивнула Рыске на выход.

 

— Ну, с Хольгой, — тихо сказала она. — Уверена, ты всё правильно поняла.

 

И Рыска, сама не понимая, почему, кивнула новой знакомой, поднялась и направилась к выходу.

 

На улице было так ясно и тепло, словно и не пролился лучину назад жуткий ливень — только лужи на брусчатке немного напоминали о нём. Рыска прищурилась и подставила тёплому солнышку так и не высохшие волосы и хотела было продолжить путь, но внезапно видунья догнала её.

 

— Подожди, — остановила она девушку, — скажи мне, как тебя зовут! — попросила она.

 

— Рыска, — улыбнулась девушка: чёрной удалось-таки расположить её к себе.

 

— То, о чём ты думаешь, Рыска, — проговорила Айя без околичностей, — то, как представляешь своё счастье… не думай об этом: не стоит! Это очень важно.

 

— Почему это? — не поняла Рыска. Что страшного может быть в том, что бы немного помечтать?

 

— Потому что дар на самом деле нельзя потерять: он не уходит. Он остаётся навсегда, хотя ты его больше и не чувствуешь. И в Пристани этому не учат: это невыгодно высшим наставникам.

 

— А при чём здесь это?

 

— При том, что, не желая того и, казалось бы, ничего не делая, можно и самому изменить свою дорогу при такой вероятности. — непроглядно-чёрные глаза девушки смотрели очень серьёзно. — Ты вполне можешь попасть на эту дорогу… дорогу, которая может тебе очень не понравиться.

 

— Но ты же сама предлагала…

 

— Я не знала, кто ты, и не смотрела так глубоко. Теперь я всё знаю, и про тебя, и про эту дорогу. И как видунья прошу тебя: не ищи её!

 

— Да почему?

 

Айя вздохнула.

 

— Потому что счастлива ты именно сейчас, а не когда-то и где-то там, — печально проговорила девушка. — Просто послушай меня и добра от добра не ищи.

___________________________________________________________________________________

Продолжение https://poembook.ru/poem/2470977