Осторожная поступь счастья

Предыдущая глава https://poembook.ru/poem/2470906

____________________________________________________________________________________

В тот вечер Альк вернулся раньше обычного — до заката ещё лучины четыре оставалось, но Рыска уже ждала его, и ужин тоже был готов. Девушка сидела возле окна с вязанием, изредка поглядывая на улицу, и как только увидела что её любимый вернулся, тут же поспешно отложила свою работу и выскочила во двор.

 

— Ну, куда выходишь неодетая? Холодно уже, простудишься, — хмуро укорил девушку белокосый. Однако сразу же обнял её, поцеловал в лоб, — соскучилась? — спросил он.

 

— Очень… — прошептала Рыска, прижимаясь к нему.

 

Они вернулись в дом, и покуда Альк переоделся и снова спустился на кухню, Рыска быстро собрала на стол и уселась напротив. Самой ей есть по-прежнему не хотелось, и потому она просто сидела и смотрела на него, пока он ел, ничего не говоря. Такие моменты были для девушки самыми счастливыми: вот так просто сидеть напротив, видеть, что он рядом, что снова вернулся, знать, что уснёт сегодня с ней рядом, и завтра тоже, и послезавтра — и неважно, кто они друг другу и что там она сама себе напридумывала.

 

— Я сегодня в молельне был, — утолив первый голод, однако пока так и не поднимая от наполовину опустевшей тарелки глаз, сообщил Рыске Альк, — договорился со здешним мольцом. Наша с тобой свадьба через неделю, так что готовься.

 

В первый момент у Рыски от радости буквально кровь от головы отлила: вот оно! Дождалась таки! Наверное, просияла, зарделась, потому что Альк, на миг подняв взгляд на взволнованную девушку, едва заметно ухмыльнулся — без издёвки, но Рыскино неприкрытое ликование его явно позабавило.

 

Девушке с трудом удалось взять себя в руки и справиться с невольной глупой улыбкой, что без конца трогала её губы и направить мысли в другое русло. Она помолчала немного, раздумывая.

 

— А… как готовиться-то? — спросила она наконец.

 

— Ну я-то откуда знаю, как? — развёл руками Альк. Потом немного подумал. — Разумеется, в порядок тебя нужно было бы привести, праздничный обед приготовить, но это только в том случае, если бы нам было кого приглашать в гости, — начал рассуждать он.

 

— А тётя Мирра? — сразу же перебила девушка.

 

— Ну… она, пожалуй, и не гостья, — усмехнулся мужчина, — скорее, хозяйка.

 

— А может быть, дедушку твоего позовём? — робко спросила Рыска.

 

— Был бы помоложе, можно было бы, — кивнул Альк, — а так… До его жилища дня четыре пути. И погода не самая лучшая, да и некогда мне сейчас разъезжать, работать надо… Нет, я думаю, не стоит.

 

Рыска вздохнула… Да уж, тут было о чём загрустить.

 

— Хорошо тебе, — проговорила она, — у тебя ещё хоть кто-то есть. А у меня… совсем никого. Хоть бы Жара позвать, да он вообще неизвестно где… — девушка по своему обыкновению снова начала всхлипывать.

 

— Рысь, успокойся! — со слегка раздражённым вздохом перебил её Альк. — Ворюга никуда не денется. Потом, обещаю тебе, я найду и его, но сейчас нам надо срочно пожениться. Или ты хочешь, чтобы на тебя косо смотрели? Это ведь не у меня скоро живот на нос полезет!

 

— Ещё не скоро, — покраснев, буркнула Рыска.

 

Тётя Мирра уже объяснила ей, что раньше пятого месяца по такой стройной девушке вряд ли будет заметно, что она беременна, а до такого огромного срока ещё очень и очень далеко.

 

— Да оглянуться не успеешь! — заверил Альк. — Так как? Хочешь косых взглядов и перешёптываний за спиной?

 

— Не хочу, — буркнула Рыска.

 

Однако думалось ей уже не об этом: вдруг пришло осознание того, что у малыша ни бабушки-то по сути не будет, ни дедушки, — ведь её собственная мать знать дочку не желает, так зачем ей внуки, про отчима и речи нет. А у Алька всё ещё хуже: мама у него вообще умерла… Рыска захлюпала по новой.

 

— Значит, через неделю женимся, а потом всё остальное, — заключил было Альк, но снова увидел, что его невеста вся в слезах. — Рысь, ну хватит уже реветь в самом деле! — устало попросил он.

 

Но девушка уже не слышала его, залившись слезами. Пришлось Альку подниматься из-за стола, подходить к Рыске обнимать её и опять утешать. Он и так чувствовал себя по-дурацки, когда она плакала (а случалось это всё чаще, в основном без повода), а тут она ещё и выдала ни с того ни с сего:

 

— Просто ты не любишь меня, и тебе всё равно, что я чувствую!

 

Белокосый едва сдержался, чтобы не сказать ей что-нибудь резкое. Её слёзы были, пожалуй, тем единственным в мире, с чем он был бессилен справиться, ибо ругаться на неё было нельзя, а уговоры и улещевания давали обратный эффект: она ревела только сильнее.

 

— Ну прекращай ты уже! — наконец не выдержал Альк. Его рубашка на груди уже насквозь промокла от Рыскиных слёз. — Пойдём лучше пройдёмся перед сном.

 

— Куда? Скоро стемнеет, — шмыгнула носом девушка.

 

— Ну и что? Прогуляемся с тобой до моря — тут недалеко, а ты его ещё не видела. Заодно покажу тебе, где я работаю, — проговорил он, про себя с облегчением вздохнув: кажется, заинтересовалась и немного успокоилась! — Только оденься потеплее, там, у моря холодно.

 

 

 

***

 

 

 

Моря Рыска вообще никогда раньше не видела и даже не представляла, какое оно, а потому, наверное, и замерла теперь с открытым ртом, лишь только оказавшись на его высоком скалистом берегу — просто замерла, не обращая внимания даже на резкий пронизывающий ветер.

 

Бескрайний, величественный, и при этом жутко неспокойный сине-зелёный простор уходил куда-то в даль и у горизонта сливался с небом, где сменяя друг друга, гонимые ветром, то возникали, то исчезали громады облаков, так похожие на древние замки — белые, золотистые, синеватые и даже кажущиеся багровыми в лучах заходящего солнца. Они росли или таяли, появлялись или исчезали, и не было среди них двух одинаковых или хотя бы похожих, и ни на мгновенье не прекращалось это бесконечное действо… А вот что было там, дальше, за этими облаками, в морской дали… этого никто не знал, и ей, Рыске, этого знать и не хотелось.

 

Но ведь были на свете и те, кому наверняка очень, очень хотелось это знать — те, кто всегда стремился к неизведанному, не страшась ни ветра, ни моря, ни шторма, ни приближающейся ночи, ни событий, что неизбежно принесёт с собой новый день… Те, кто боялся только одного: того, что жизнь его окажется в итоге напрасной.

 

Отчего-то вдруг вспомнилась некогда услышанная от Алька песня о закатном солнце, что зовёт куда-то вдаль, и снова защемило сердце… Она оторвалась от созерцания морского простора и украдкой посмотрела на своего любимого. Белокосый выглядел сосредоточенным, напряжённым и… печальным, глядя, как и она сама щепку назад, туда, в сине-зелёную, бесконечную даль, за облака, и Рыска поняла, что не ошибается. И она знала, какой он, знала лично от него, — просто на время позволила себе поверить в то, что мужчина, которого она так беззаветно полюбила, теперь безраздельно принадлежит ей. Но что тут говорить: для таких, как Альк, семейный уют, тихая жизнь и прочее однозначно не подходят! Такие, как он, всегда будут стремиться «за край окоёма», а она просто взяла и увидела то, что так хотела увидеть, сочинила очередную сказку и додумала продолжение, даже не спросив главного героя, согласен ли он на такой финал.

 

…Вскоре начало смеркаться, и тогда Альк тоже отвёл взгляд от морских далей, посмотрел на свою невесту и, словно бы извиняясь, хмуро улыбнулся и приобнял девушку одной рукой. От его тепла и улыбки ей вдруг стало так хорошо и спокойно, что мысли мгновенно поменяли направление, да и не было смысла ломать себе голову — ничего бы это не изменило.

 

Теперь она думала о том, что до море оказалось так близко от них: буквально поллучины прогулочным шагом, если не меньше, и вела туда довольно широкая тропа, начинавшаяся от них всего лишь через три дома и под прямым углом сворачивающая на восток. Она, конечно, чувствовала и раньше, что море где-то рядом: отчётливо слышала шум прибоя, крики больших белых птиц чаек, ощущала непривычный для себя, но характерный для приморских городов запах огромной воды, но чтоб оно оказалось настолько близко… Однако прийти сюда без Алька девушка не решилась бы: она вообще не выходила пока никуда, кроме рынка, да и это являлось не более чем необходимостью, а так покидать двор в одиночестве ей совершенно не хотелось.

 

Вообще, в последнее время, когда она шла по улице одна, ей почему-то постоянно казалось, что люди смотрят на неё как-то странно и чуть ли ни пальцем показывают. Понятное дело, что она бросалась в глаза из-за нетипичной для севера Саврии внешности, но ей самой казалось, что такое происходит оттого, что была она беременной и незамужней. И пока, как она понимала, это в самом деле ей только казалось, а вот потом, когда станет заметен живот, правда будут показывать, — ведь люди досужи, частенько злы и просто обожают лезть не в своё дело. Ну и город всё же небольшой — здесь трудно затеряться, все знают друг друга. В свете этого приходилось признавать правоту Алька: надо им скорее пожениться, а праздник можно устроить как-нибудь потом, когда родится маленький и когда всё успокоится. Мало ли, думалось ей, может быть и грозный господин посол к тому времени смягчится и простит сына, — дай божиня, чтобы простил! Чтоб отец и сын помирились…

 

— И где ты работаешь? — спросила Рыска, наглядевшись наконец на неспокойное, но чем-то притягательное и манящее море, на которое они с Альком смотрели сверху, стоя на узкой тропинке, петляющей между валунов. Вполне понятно теперь было, почему город не затронуло недавнее наводнение: его защитил высокий скалистый берег, и вода просто не дошла сюда — не сумела так высоко подняться.

 

— А вон там, — ответил Альк на её вопрос, показав рукой куда-то на север, за выступ скалы.

 

Рыска посмотрела вдаль, но было уже достаточно сумеречно, можно сказать, темно, и поначалу она ничего не увидела. А потом над самой водой различила огонёк, второй, третий. Ряд огней, другой, третий… Целую россыпь рядов огней! Надо же, а она сначала подумала, что это просто отражение звёзд в воде!

 

— А что там, Альк? — спросила она.

 

— Порт… там, где огни на причалах, — ответил он.

 

— И… что ты там делаешь? — не поняла Рыска, подняв на белокосого глаза.

 

Альк усмехнулся словно бы своим мыслям.

 

— По-разному, — проговорил он, — в основном прибывшие корабли досматриваю. Груз проверяю на предмет контрабанды и прочего. Ну и… поручения наместника выполняю.

 

— А как?

 

— Так, как мне и положено: при помощи дара, — он снова хмыкнул. — Не в поклаже же мне ковыряться! — добавил он слегка надменно.

 

— И… хорошо платят? — неуверенно спросила девушка.

 

— А вот об этом, моя дорогая, жена должна спрашивать в первую очередь! — произнёс он, назидательно подняв указательный палец.

 

— Так я пока и не жена… — растерялась Рыска.

 

— Вот именно, что пока! А платят мне пять сребров за каждый досмотренный корабль. Ну и так ещё, по мелочи, смотря, сколько наработаю, — ответил он.

 

— Так много? — изумилась Рыска.

 

— Да это не много, а мало… — вздохнул Альк. — Путник за такую работу в два-три раза больше может заработать.

 

— Нет, но ведь нам же хватает! — воскликнула Рыска.

 

Пять сребров за один корабль! А сколько же их может быть в день в таком огромном порту!.. Какой же Альк всё-таки молодец: такую прибыльную работу нашёл!

 

— У нас свадьба впереди, — напомнил белокосый, — и ещё я вору должен, не забывай. Да и ребёнок у нас скоро появится, а это, поверь мне, очень затратно.

 

— Да хватит тебе про этот долг! — воскликнула Рыска, — никому ты не должен… — добавила она менее уверенно: дружба дружбой, а Жару они пока даже не сообщили ни о том, куда вдруг так внезапно пропали, ни о том, что златов от семейства Хаскиль вряд ли теперь стоит ждать.

 

Помолчав, она предложила:

 

— Хочешь, я тоже найду работу?

 

— Ещё чего не хватало! И думать забудь! — зло и недовольно перебил её Альк. — Чтобы моя жена, ещё и беременная, надрывалась?!

 

— Но я не буду надрываться…

 

— Нет, я сказал! — отрезал белокосый. — Я пока ещё мужик, и свою женщину и ребёнка прокормить смогу, и не только!.. Кстати, завтра пойдёшь и выберешь себе платье, в котором будешь на свадьбе. И ни какое-нибудь, а самое лучшее! И всё, что полагается, тоже купишь. Поняла? — произнёс он с нажимом.

 

— Поняла… — пролепетала Рыска.

 

— А чтобы ты не вздумала экономить, я скажу тёте Мирре, чтобы сходила с тобой: она и подскажет, что нужно, и проследит, чтобы ты на человека была похожа.

 

— Я поняла…

 

— И ещё что-нибудь из одежды возьмёшь, на каждый день, да не одно-единственное самое дешёвое и отвратительное платье, а как минимум три, два приличных, на выход… ну, и одно можешь попроще, чтоб и в доме было в чём ходить, и в город выйти. А эти обноски — он кивнул на неё, — тут же на помойку! И не вздумай спрятать и хранить!

 

— Но так и правда денег не будет! — наконец, позволила она себе возразить.

 

— Я ещё заработаю, — пообещал Альк жёстко, чтоб у неё сомнений не осталось в том, что заработает таки! — А твоё дело — следить за домом. Растить ребёнка. Готовить мне еду и стирать одежду. Где взять денег — моя проблема, и пожалуйста, навсегда о ней позабудь, если хочешь жить долго и счастливо!

 

Рыска молчала, не смея произнести ни слова.

 

— Можно хотя бы еду тебе в обед приносить? — тихо спросила она, когда он умолк. — А то приходишь вечером такой голодный…

 

— Можно, — милостиво согласился Альк, немного подумав, — только одеваться тепло и по берегу не ходить: есть дорога через город! — приказал он. А потом взял Рыску за руку. — Ладно… пойдём уже домой, — проговорил он мягче, — замёрзла совсем.

 

Рыска и правда замёрзла: не от ветра — от его слов. В полной мере осознала она вдруг: тяжело ему, не по нём такая жизнь… Она-то, Рыска, счастлива тем, что он у неё есть, ожиданием рождения маленького, ежедневными заботами, а Альк… да что за радость такому как он день за днём досматривать в порту какие-то корабли? Снова встали перед её глазами облака над морем в закатных лучах, так, словно всё ещё видела их, и не желали уходить, заставляя девушку всё оборачиваться и оборачиваться к морю, до тех самых пор, пока дорога не свернула на их улицу, и морской простор не пропал из виду.

 

 

 

***

 

 

 

Помимо шести спален, гостиной и кухни, в доме, где поселились Рыска с Альком, была устроена так же и купальня — небольшое помещение под лестницей, сразу за кухней, с ванной и большой металлической бочкой, в которой вода нагревалась за день от печного тепла. Слуги, которых тётя Мирра присылала к Рыске ежедневно, наполняли бочку водой, которая к вечеру становилась очень тёплой и приятной. И хотя Рыске жалко было слуг, которым приходилось таскать вёдрами из колодца столько воды, отказаться от купания перед сном становилось всё труднее, тем более, что сегодня на прогулке она действительно замёрзла и захотела согреться. Наверное, думалось ей, вот так и становятся госпожой — кто знает?.. Не хочется об этом думать, сидя в тёплой, ласкающей тело воде. К тому же, следует признать: а госпожой-то быть хорошо!

 

Дверь скрипнула, пламя двух свечей колыхнулось. Белокосый появился на пороге купальни, а Рыска, встрепенувшись, немедленно спряталась поглубже в воду.

 

— Выйди! — зашипела она на него.

 

— С какой стати? — очень искренне удивился Альк.

 

— Просто выйди и всё! Я стесняюсь, — опустив глаза, пояснила девушка.

 

— Кого ты стесняешься? — он демонстративно огляделся по сторонам, попутно стягивая с себя рубашку.

 

— Тебя!

 

— Это ещё что за глупости такие? — недоуменно спросил Альк, снимая и швыряя куда-то свои штаны. — Двигайся, давай! — велел он, — тут на двоих места вполне хватит.

 

— Нет! — пролепетала Рыска.

 

— Да что с тобой такое? Тебе жалко, что ли? — не понял он.

 

— Не жалко, — отвернувшись, тихо проговорила девушка, — просто… — она умолкла, не в силах произнести то, что собиралась.

 

— Да что случилось-то?

 

— Ты ведь не просто так пришёл… — смущаясь, проговорила она наконец, — Не просто со мной в ванне посидеть…

 

— Естественно, не просто. А ты что-то против имеешь?

 

— Конечно!..

 

— Почему это ещё? — удивился Альк.

 

— Во-первых, потому что нельзя, а во-вторых… я толстая, и не хочу, чтобы ты меня такой видел! — выдала она.

 

— Да что за чушь такая? — Альк легко подвинул девушку и оказался в ванне с ней, расположившись с другой стороны. Тихо вздохнул, сбрасывая напряжение прошедшего дня… — Кто тебе такие глупости в голову вложил? Почему нельзя-то? — поинтересовался он, с ироничной улыбкой.

 

— Ну, так все женщины говорят…

 

— Понятно. А толстая ты в каком месте?

 

Рыска с удивлением подняла глаза.

 

— Как в каком?! — искренне изумилась она, — у меня уже живот растёт! — конечно, ничего подобного и быть ещё не могло, но изменения своего тела, пока ещё незаметные для чьих-либо глаз, Рыска определённо чувствовала.

 

— Где? — спросил её Альк, — ну, давай, покажи!

 

Рыска, краснея до ушей, поднялась в ванне на ноги.

 

— Ну как, видишь? — спросила она щепку спустя.

 

— Вижу, — кивнул Альк, расплетая правую косу.

 

— Что видишь?

 

— Что ты ещё молодая, глупая и наслушалась от весковых баб всякой ерунды. Так что, прекращай молоть чепуху и иди ко мне! — посоветовал он и протянул к ней руки.

 

Рыска помотала головой — нет! — предрассудки были сильнее неё. С тех пор, как она узнала, что беременна, она не соглашалась на близость ни разу — впрочем, Альк не особенно и настаивал, слишком сильно в последнее время уставая. А вот теперь, похоже, он был настроен куда решительнее.

 

— Ну иди сюда, — попросил он намного мягче, — неужели ты сама ничего не хочешь?

 

— Может и хочу, — призналась девушка, — но…

 

— Я не причиню вреда ни тебе, ни маленькому. Всё будет очень хорошо, — пообещал он вкрадчиво, и Рыске сразу вспомнилось, как приятно было этим заниматься и захотелось всё повторить. Тем более… в воде она ещё не пробовала!

 

— Ну не знаю… — заколебалась девушка, — а потом, когда большой живот вырастет, что будем делать?

 

Альк рассмеялся.

 

— Вот тогда и решим, — сказал он, уже хватая Рыску за руку и заваливая на себя.

 

Девушка и не пыталась сопротивляться. Его прикосновения совершенно лишали её воли — потому она и старалась держаться все эти дни подальше: боялась не выдержать… А теперь поняла, что боялась не зря: ей стало наплевать на предрассудки в тот миг, когда она почувствовала обнимающие её сильные руки, губы, слившиеся с её губами, напрягшийся орган, вдруг оказавшийся в её руке, хотя она ещё и подумать ни о чём таком не успела… Всё её тело напряглось от предвкушения, и девушка поняла, что соскучилась, что очень соскучилась, что в глубине души понимала: девять месяцев ей точно не выдержать, а значит, и ломаться больше незачем! Лучше подчиниться, тем более, что подчиниться так хочется.

____________________________________________________________________________________

Продолжение https://poembook.ru/poem/2470950