О смиренности тщеславия.
Мой друг - поэт великий, я же - недоносок.
Пока свои шедевры он бессмертные творит,
я исхожу простым рифмованным поносом,
пытаясь мысли вбить в размер, и чёткий ритм.
Он - сродни Моцарту,а я вот, на Сальери,
как ни стараюсь,всё же вряд ли потяну.
Его стихов величие - мне точно не измерить:
как можно в душу гения свободно заглянуть?!
Представьте: друг мой - разноцветная палитра,
где краски слов сверкают,льются и звенят.
А я - как серый холст,добытый за поллитра,
затаскан жизнью, грязен,временем помят...
Но для меня,наверное, и этого не мало.
Я знаю - миссия моя так благородна и проста:
чтоб друга гениального - всегда звезда сияла,
на фоне огрубелого и прочного холста!
Пока свои шедевры он бессмертные творит,
я исхожу простым рифмованным поносом,
пытаясь мысли вбить в размер, и чёткий ритм.
Он - сродни Моцарту,а я вот, на Сальери,
как ни стараюсь,всё же вряд ли потяну.
Его стихов величие - мне точно не измерить:
как можно в душу гения свободно заглянуть?!
Представьте: друг мой - разноцветная палитра,
где краски слов сверкают,льются и звенят.
А я - как серый холст,добытый за поллитра,
затаскан жизнью, грязен,временем помят...
Но для меня,наверное, и этого не мало.
Я знаю - миссия моя так благородна и проста:
чтоб друга гениального - всегда звезда сияла,
на фоне огрубелого и прочного холста!