Князь

На часах полвторого, и город почти уснул:

хулиганы, рабочие, рокеры, журналисты...

Он приходит под вечер, садится на барный стул,

в угол с сонным барменом презрительно цедит: «Виски!» –

и, крутя в тонких пальцах сияющий льдом бокал,

молчаливо следит, как высотки в Мальстрёме тонут.

Окна гаснут, дохнув темнотой – за строкой строка,

руны душ, тусклым золотом выжженных на бетоне,

заточённые в клетки сюжеты... И до утра

блики пляшут в стекле, ожидая конца сиесты –

он читает их бегло, не вглядываясь, и мрак,

колыхаясь, хоронит движения губ и жесты.

 

Ночь течёт по сетчатке, бьёт в голову, как вино,

рассыпает горящие звёзды по крепу фрака.

Сквозь асфальт, зацелованный сотнями тысяч ног,

прорастают цветы асфоделей и чёрных маков –

повинуясь холодному голосу, льнут к домам,

сквозь прикрытые веки ветвясь, заползают в спальни –

и дыхание смерти струится, сводя с ума,

заклиная быть тихим, отдать свет и силу камню –

и, покорно явившись на зов, замереть среди

обжигающих льдин, стать частицами в кровотоке...

...Руки греют озябшие души – и князь сидит

до тех пор, пока небо не вскроется на востоке.