Тридцать первое августа
Лежать в траве до синего темна
и лето по крупицам вспоминать,
цепляясь за последние минуты,
дышать взахлёб сократовой цикутой
и засыпать, но нет – не умирать –
копить тепло в нестынущих сосудах,
покорно ждать утра
и верить в чудо,
что лето будет долгим, как зима…
Заката беспокойная кайма
зубцами гнётся, как кардиограмма,
и разрывает вену гулкий пульс,
и мир вокруг таинственен и пуст,
и первороден. Только вот адамов
так не хватает евам всех времён…
…а лето, словно сорванный лимон,
теряет солнце, тонус, аромат.
Порочность взгляда и господство мантр
теряет ночь,
а день – тестостерон…
И манит в сон.
Лежать в траве до синего темна
и лето вспоминать и поминать,
держа руками рухнувшую бездну,
любуясь, как небесные подвески
изысканного сорта хрусталя
бросают блики в реки и поля…
И хочется увидеть журавля –
кормить синиц давно не интересно, –
но не стрелять, конечно, не стрелять,
а лишь воскреснуть…
