Тридцать первое августа

Лежать в траве до синего темна

и лето по крупицам вспоминать,

цепляясь за последние минуты,

дышать взахлёб сократовой цикутой

и засыпать, но нет – не умирать –

копить тепло в нестынущих сосудах,

покорно ждать утра

и верить в чудо,

что лето будет долгим, как зима…

Заката беспокойная кайма

зубцами гнётся, как кардиограмма,

и разрывает вену гулкий пульс,

и мир вокруг таинственен и пуст,

и первороден. Только вот адамов

так не хватает евам всех времён…

 

…а лето, словно сорванный лимон,

теряет солнце, тонус, аромат.

Порочность взгляда и господство мантр

теряет ночь,

а день – тестостерон…

И манит в сон.

 

Лежать в траве до синего темна

и лето вспоминать и поминать,

держа руками рухнувшую бездну,

любуясь, как небесные подвески

изысканного сорта хрусталя

бросают блики в реки и поля…

И хочется увидеть журавля –

кормить синиц давно не интересно, –

но не стрелять, конечно, не стрелять,

а лишь воскреснуть…