Письмо

Внезапно обрушился непройденный урок почти сорокалетней давности. Тогда никто из нас троих не прошел его. И вот снова. Почему именно сейчас? С чем это связано? Думаю, думаю, размышляю и ничего, кроме предстоящего похода в первый класс твоего старшего внука, не могу придумать. Мы так старались создавать спокойную беззаботную жизнь твоей жене, что ты совершенно расслабился. Стал оставлять где ни попадя телефон, перестал удалять нашу переписку... И вот твоя смс: жена случайно прочитала нашу переписку, скандала не будет, но может позвонить. И как я не просила тебя позвонить первым, чтоб согласовать наши "показания" и не подставить тебя, ты, увы, так и не сделал этого.

И тут же раздался звонок с неизвестного номера. Я не стала отключать телефон, решила, что это будет подозрительно, и выглядеть так, будто мне есть что скрывать. В общем, я взяла трубку. С места в карьер услышала язвительное обращение по имени и на "ты". Я лишь успела изобразить удивление, как понесся неуправляемый поток обвинений, грязи и риторических вопросов. Это я уже минут через десять поняла, что вопросы риторические, когда в крохотную паузу попыталась на них отвечать. Причем я говорила спокойно, медленно и исключительно на "вы". Это подействовало не сразу. Бредовая истерика была прокручена собеседницей по кругу раз двадцать. Несколько раз я вклинивалась в эту круговерть, нажимая на "вы". Наконец, до нее что-то дошло, и она тоже перешла на "вы".

Из всего услышанного я поняла вот что. Больше всего ее разъярило то, что ты, в принципе, общаешься со мной, а также то, что я, как она выразилась, позволяю себе интимное обращение к ее (ЕЁ!) мужу. На мой вопрос, что за обращение, ответила - "дорогой". Самое смешное, что обращаюсь я к тебе иначе - родной. Помню, как ты каждый раз обижался, если я не писала это слово. Что меня еще поразило? То, что она с каким-то исступлением описывала ваши отношения, называя их огромной дружбой, дружбой, какой ни у кого никогда не было. И ни слова о любви! О любви говорила я, говорила как ты ее безмерно любишь и заботишься о ней. Какой ты добрый, щедрый, благородный, простил меня за все ошибки и протянул руку помощи в трудную годину жизни. Сказала, что у нас с тобой исключительно дружеские отношения. Это взбесило ее так, что попритихшие было вопли разразились с новой силой.

Оказывается, дружить тебе позволено только с ней, и все твои дружеские связи она контролирует, знает о них все досконально. Более того, и тебя она знает от и до. Мне даже стало ее жаль на какое-то мгновение. Она стала повторять придуманную мною почти сорок лет назад ерунду о нашем сыне. Тогда ведь она тоже "случайно" прочитала мое письмо. И чтобы спасти ваш брак, я сочинила миф о единственном эпизоде нашей близости. Сейчас в ее воспаленном мозгу давнишняя история приобрела такие гадкие конфигурации, что повторять их не хочу. Но она посмела говорить гадости о твоих взаимоотношениях с сыном. Сказала, что сын для тебя никто, чужой человек, что ты его не любишь и никогда не любил. Один Господь ведает, как я сумела сдержаться. Но зато сдерживаться перестала она. Как сквозь разрушенную плотину прорвались бурным потоком визгливая скандальность и грязная ругань рыночной торговки. Но здесь я уже просто попрощалась и выключила телефон.

Вот вкратце и все о так называемом разговоре. Знаешь, раньше, несмотря ни на что, я, с твоих слов, относилась к ней с уважением и даже сочувствием. Если бы в ее бессвязном монологе чувствовались боль или даже гнев обманутой и оскорбленной женщины, я бы ее поняла. Но здесь было совершенно другое. Она меня отчитывала, как двадцатилетнюю девчонку, посмевшую панибратски общаться с ее мужем. Причем говорила о тебе, как о вещи, как о любимой игрушке, к которой никто, кроме нее, не смеет прикасаться. Это был такой махровый эгоизм, такое неприкрытое собственничество, что трудно передать . Ревность и гордыня, смешавшись в одну мощную грязную лавину, вырвались из ее души, стараясь облить меня этими помоями. Но ко мне не пристало не единой капли. Более того, очень надеюсь, что сумела пройти этот урок, ибо в прошлый раз у меня было сильнейшее желание отомстить ей, рассказать правду и тем самым причинить ту нестерпимую боль, которую она старательно причиняла мне. Сейчас подобное желание было мимолетным, помолившись, я его быстро отпустила.

P.S. А сегодня утром, ты, как обычно, прислал смс и даже заботливо поинтересовался, тепло ли я оделась, ибо похолодало. И я, как обычно, ответила тебе: доброе утро, родной!