РУСЬ УТРЕННЯЯ-11
Глава одиннадцатая
Дерзкая мечта. Начало осуществления.
Строительство храмов. Школы при церквах.
Киевский перезвон. Княжеские пиры.
Казна — для нужд народа. Будущие
священники. И простецы, и знать.
Новая традиция. Из Киева — в наши дни.
Умершие деревни. Слова вместо дел.
Надежда.
Осуществилась дерзкая мечта —
Огромную державу с жизнью серой
Он сделал достоянием Христа,
Уверенно привёл к вершинам веры.
Что христианство выше всех высот,
Великий князь давно уж убедился.
Он знал, Господь лишь только здесь живёт,
С крещенья этот смысл ему открылся.
Он тайно загадал — вернёт Христос
Ему во зле потерянное зренье,
Он с полной отрешённостью, всерьёз
Начнёт бессмертной Троице служенье.
Не только верность храму сохранит
И отношеньям повсеместно братским,
Но и по всей державе учредит
Правленье по заветам христианским.
Он сменит управленцев на местах.
У власти тех, кто в вере откровенной,
Поставит, чтоб за совесть — не за страх
Служили людям, к Божьей цели верной
Ведя их неустанно. И притом
Не словом, не указом, а примером,
Душой — не государевым перстом,
Не правом, а Евангелием целым.
Он так хотел бы править, чтобы власть
Ни в малом с Библией не расходилась.
Иначе можно в жизни так упасть,
Что только и останется — что сырость.
И падали на матушке Руси,
И вдребезги нередко разбивались.
«Великий Бог, помилуй и спаси,
Чтоб нам такие судьбы не достались».
И князю вспомнились бунтовщики.
Они по глупости своей восстали.
Языческие жала и клыки
За праведное в жизни посчитали.
Тогда никто не смог им объяснить,
Что не годится людям жить по-зверьи
И что одна, но истинная нить —
Закончить путь в Христовой светлой вере.
Тогда и смерть ни капли не страшна.
Ведь в Боге жизнь тебе откроет вечность.
И на земле спасение она,
И там, где вековая бесконечность.
И князь посаженным своим даёт
Благословенье всюду строить храмы.
И вот за храмом храм уже встаёт,
И красоте небесной люди рады.
И князь не отстаёт. Столицу он
Церквами благолепными украсил.
Где идолы чернели, нынче звон
Колоколов, как голос Бога властный…
* * *
Однажды на воскресный княжий пир
Приехал из Ростова настоятель
Построенного храма. «Божий мир
Тебе, владыка!» — «Да спасёт Создатель
Ростовское священство!» — «Кабы так,
То был бы жизни кус, как булка лаком». —
«А что, мой друг?» — «Коварен Божий враг.
Священников в округе кот наплакал».
Владимир в гридню батюшку ведёт
И продолжает разговор за чаем:
«При храмах школы Киев создаёт.
Желающих священству обучаем.
Идите нашенской тропой, и вы
За год-другой покончите с нехваткой». —
«О князь! Господь тебя благослови.
Какой ты речью угощаешь сладкой!»
Беседуют. А гридню между тем
Бесчисленные гости заполняют.
И простецы, и знать. Тут места всем
С избытком хватит. Кресла занимают.
И речи незатейливо ведут.
Уже потребною привычкой стало
Решать дела общественные тут,
Где раньше знать в разгуле бушевала.
«Послушай, брат, как славно повелось.
Князь — деньги нам на низовые нужды.
Откуда что, родимый, и взялось.
Но сим деяниям и мы не чужды.
Обозы ныне шлём по деревням,
Гружёные едой, одеждой, мёдом.
А от людей поклон нижайший нам.
Сподручней так-то по-людски с народом...»
В ответ соседу соседу говорит:
«О, все мы в настроении весеннем.
Пчелиным ульем горница шумит
В моём дворце теперь по воскресеньям.
Совсем недавно только по родству,
По знатности мы в гости собирались.
А нынче все сословья, как листву,
Жись уровняла. Враз перемешались».
Вот чудо из чудес! Народ и власть
Сидят в застолье и друг дружку славят.
Не без Христовой мудрости взялась
И эта новь в языческой державе!..
* * *
Я это написал, и грусть-тоска
Так в душу мне вошла, вонзилась, въелась,
Что вдруг из Киева ушла строка
И в нашем времени стрелой засела.
Припомнился недавний разговор
С одним случайным старожилом сельским.
В Меркушино мы ехали. Забор
Плыл справа за окошком. Ярким блеском
Сверкнуло в доме брошенном окно.
Чертополох. И с журавлём колодец.
Здесь не живёт никто давным-давно.
Село забыли. Словно Инну Мориц.
Коровники поодаль. Кое-как
Ещё держались остовы кривые.
И я сказал водителю: «Растак!
И это наша матушка Россия!
Тут гниль одна. Людей в помине нет».
Но тот ответил: «Вон через дорогу
Сидит какой-то задубелый дед». —
«Останови. И подожди немного».
И вот беседую с тем дедом я:
«Ты и жена, — и вся деревня ваша?
А наезжают иногда князья?
Или крестьянская им не по вкусу каша?»
«Ведь ты из Верхотурья? Деревень
В дороге много видел? Сплошь руины.
Правительству считать их, видно, лень.
Да что — уже и нету половины.
А всё по телевизору кричат,
Что на село уходят миллионы.
Князей бы этих сам я видеть рад.
Да все они на службе у мамоны».
* * *
Ах, дедушка! Не видеть нам с тобой
Сегодняшнего высшего начальства.
Оно для нас, как призрак голубой,
К тому же возникающий не часто.
Промчались золотые времена,
Когда сословий разных россияне,
Как в небе яркая звезда одна,
На зависть нациям земным сияли.
И славный наш историк Карташов
Отметил: как стремятся к морю реки,
Так и народ наш отжурчал, ушёл
От этих золотых времён навеки.
И так славянский наш менталитет
За прошлые эпохи изменился,
Что никакой уже надежды нет,
Чтоб тот Владимирский, Христовый свет
Над бедной нашей Русью возродился.
Мне Карташов, конечно же, не враг,
Во многом слог его правдив и ясен,
Но он историю трактует так,
С чем я, по меньшей мере, не согласен.
Мир можно, да и должно изменить,
Хотя бы в нашей матушке России,
Но только надо рядом с Богом быть,
Безбожность нашу надо пересилить.
И общество в великий храм придёт,
Соскучившись о правде и о чуде,
И власть Христовой будет, — как народ,
И, как Владимир, — слитком правды будет.
И неужели тот пречистый храм
Святых отцов отвергнет предсказанья
И в главном деле не поможет нам,
И не вернёт нам прежние деянья?
И неужели, вдруг остановясь
В великом том, и всё же очень малом,
Без пользы будет богоданный князь
Ходить по нашим запредельным далям?
Ответь Россия — утренняя Русь!
Ответь Россия — времени упадка!
Я каждой строчкой за тебя борюсь.
И ты борись. Тебе и мне не сладко.
8.09.16 г.,
Сретенье Владимирской иконы
Пресвятой Богородицы
Послесловие первое
(историко-богословское)
История — гигантская волна,
Которая на маленькие волны
Дробится. И дробленью нет числа.
Деленьем этим бесконечным полный,
Как вдохом-выдохом, весь мир живёт.
Материя в нём — тело, ну а логос
Всеобщий — это дух. Так предстаёт
В познанье истинном бескрайний космос.
Конечно, как во всём, в нём есть края,
Бескраен только Бог в своём блаженстве.
Но расширяются, сказал бы я,
Границы те в разумном совершенстве.
Вот поле нашей жизни. И сейчас
Нам ясно, если б не разжатья-сжатья
И расширенье космоса — погас
Давно бы жизни пыл, друзья и братья.
О сжатиях и расширеньях мы
Уже в минувших главах говорили.
Но, кажется, подробней мы должны
Взглянуть на исторические были.
За сжатием эпохи золотой,
Когда Владимир-Солнце Русью правил,
Пришла эпоха драчек меж собой,
И старший князев сын её возглавил.
Языческой завистливости пыл
Вовсю горел в сознанье Святополка.
Трех младших братьев он лишь с тем убил,
Чтобы присвоить земли их. И только.
Но ярый Ярослав, их пятый брат,
Готовивший захват отцовской власти,
Внёс в планы Святополковы разлад,
Войска варягов и свои отчасти
На Киев бросил он, и брат бежал,
До самых польских рубежей гонимый.
А Ярослав Руси владыкой стал,
Единовластный и непобедимый.
Непобедимый, право же, не в том,
Что все бои выигрывал блестяще,
Непобедим был в главном и большом —
В распространенье веры восходящей.
И по Руси по матушке по всей,
Казалось бы, уж дебри там такие,
Вставали сотни маленьких церквей
И храмы-великаны, как София.
И из Владимирских церковных школ,
Сказались всё-таки учёбы годы,
Сплошной приток священников пошёл
И в старые и в новые приходы.
И в школах не один Христов закон,
Как было предпочтительно в начале,
Но Ярослава правовой канон
И грамоту усердно изучали.
Князьям забавно было наблюдать,
Как дети по слогам читать старались,
И перьями гусиными писать,
И знаньям экономов обучались.
Князь Ярослав и сам был страстный чтей.
В своей библиотеке, и не малой,
Он прочитал все книги прежних дней
И нынешних. А перед сном, бывало,
Бумагу, ручку и чернила брал,
В одну из тихих комнат удалялся
И — новшество какое! — сочинял,
И вот за «Наставления» принялся.
«Я отхожу, наследники мои,
Из мира этого. А вы живите
Светло и долго в дружбе и любви.
Русь нашу, словно матушку, любите.
Живите с Богом, чтобы Он всегда
Мог вам помочь и в трудностях и в пире.
И враг повержен будет без труда.
И возмужает Русь в любви и мире».
Не позабудем, что в тот давний год
Дышала Русь своим весенним утром,
Но Ярослава и тогда народ
Уже назвал не как-нибудь, а Мудрым.
И не случайно, братья по крови,
Тогда на долгие века России
При Ярославе славу обрели
Борис и Глеб как первые святые.
Так, что же получается, друзья?
Эпоха князя началась с распада,
И вдруг, придумать лучшего нельзя,
Нежданно цементироваться стала.
Так что же здесь неверно, что не так?
Какая ложь в показанном примере?
Но лжи здесь — никакой. Распада шаг
Сменился шагом сжатия при вере.
А с Богом проходимы и легки
Любые недоступные просторы,
Не только раскалённые пески,
Но и покрытые снегами горы.
11.09.16 г.,
Усекновение главы Иоанна Крестителя.
