Свежее июньское небо заволокла тёмная облачная вата, готовая вот-вот разразиться дождём. Ветер усиливался, неумолимо гоня вперёд по тротуару все быстрее и быстрее серую пыль и молодые листья. Солнце вмиг спряталось, стало темно, свежо, но под влажным небесным куполом было все так же уютно.

Парень, сидевший на ярких детских качелях, поежился.

"Кажется, дождь начинается, — пробормотал он себе под нос. — И куда это она запропастилась ".

Парень нехотя, но быстро поднялся, в папахах растоптав неразборчивые надписи на высохшей земле, которые сам же так усердно чернил носком ботинка минуту назад, отряхнул с брюк яркие кусочки приставшей краски и поспешил укрыться в тени высокого тополя.

В длинных коридорах, в комнате, пропитанной запахом сырости и старых книг, тоже резко потемнело. Первая капля гулко ударилась в стекло. Её дождевые сестры, сначала робко, потом все сильнее и сильнее. Начинался дождь, такой сильный и свежий, какой бывает только в начале лета.

— Может быть, закроем окна, Татьяна Васильевна, как думаете?

— Да, давайте закроем!

— Смотри, смотри, дождь начинается!

— Ой, какой ливень!

Со всех сторон звенели девичьи голоса, сыпались предложения на женщину, с достоинством восседавшую на аккуратном, покосившемся от времени стуле. Наконец она покорилась. Мягкая улыбка разлилась по её лицу, она сверкнула глазами и ободряюще кивнула.

- Давайте, девочки. Ершова, а ну ты давай!

Легко поднявшись со своего места, девушка направилась к окнам. Остановившись на пол путь, она обернулась и приглашающе кивнула в сторону окон.

"Берта, помоги мне!"

Та, которую звали Берта, встала и энергично пошла к окнам, легко ступая по гладкому, протоптанному до дыр в некоторых местах паркету.

"Ну же, Светка, чего смотришь, как баран на новые ворота!" — засмеялась девушка, приподнялась на носочки, и, навалившись всем телом, закрыла первое окно. Светка подошла и застыла в нерешительности, наблюдая, как Берта ловко закрывает шпингалет.

Вдруг сильный порыв ветра ворвался в комнату, растрепал аккуратные кружевные занавески, загремел стеклами, разворотил цветы, стоявшие испокон веков на подоконнике, окотил ближайшие стулья дождевыми каплями. Комната наполнилась терпким ароматом дождя и девичьими криками. Девушки повскакивали со своих мест и столпились у окон, пытаясь их закрыть.

 

Татьяна Васильевна тщетно пыталась навести порядок в этом внезапном сумбурном веселье и вскоре весело смеялась вместе со всеми, помогая своим воспитанницам, задергивала занавески и поправляла помятые внезапным ливнем растения.

Наконец все окна были закрыты на шпингалет, и подоконники вместе с заботливо расправленными занавесками являли собой образец аккуратности. Все расселись по своим местам.

"Итак, мы с вами хорошо потрудились,- сказала Татьяна Васильевна. Голос у неё был приятный, но не лишенный твердости. Людей с таким голосом слушаешь даже против своей воли. — На сегодня достаточно. Я ещё полна сил, но чувствую такое, знаете, эмоциональное опустошение. И это не может меня не радовать. Молодцы девочки! - Татьяна Васильевна помолчала. — Так вы меня в могилу сведете! "- добавила она весело.

Все засмеялись. По мышцам каждого разлилась усталость, воздух наполнился ощущением удовлетворения плодотворной работой.

"Ещё соберемся на этой недельке, думаю, до конца месяца не так уж и много осталось. В следующий раз ещё и парней наших позовем. Все - таки надо конец года завершить образцовой постановкой!"

Девушки согласно закивали, предвкушая свой последний спектакль в этом сезоне. Это была действительно отточенная, яркая постановка, которую им не терпелось представить.

—Татьяна Васильевна, а какого тогда числа на этой неделе встретимся? Меня просто сегодня Алешка встречает, заодно и остальным ребятам передаст, — предложила Марина.

Девушки захихикали, а говорившая вконец смутилась и покраснела. Татьяна Васильевна тоже не содержала улыбку. Всем было известно, что Марина давно уже по уши влюблена в Алешку, и только пару месяцев назад парень, наконец, понял, что хочет от него эта вечно краснеющая высокая Марина.

Алёша тоже принадлежал к театральному коллективу, был талантливым, работящим и смекалистым парнем во всем, что не касалось сердечных дел. Он почти год работал на заводе, и Марина в нем души не чаяла. Она уже третий год училась в техникуме на повара, и он был в восторге от её стряпни, как и Марина от него. Главное, они были счастливы и полностью устраивали друг друга. Случалось, конечно, бывать и бурям в тихой гавани. Но заканчивались они так же внезапно, как и начинались. Казалось, эти двое были созданы друг для друга и многие поговаривали об их женитьбе. Впрочем, эти слухи не опровергались: Алёша не считал нужным тратить на это время, Марина же тайно мечтала, чтобы это были не просто слухи.

"Ой, Маринка, ну и краснющая же ты"!

" Ни дать ни взять - вареный рак "!

Девушки залились веселым смехом, и Татьяна Васильевна шикнула на них.

— А ну цыц, вроде взрослые все девки, а ведете себя! А по поводу репетиции, Марин, сейчас решим. Так, если сегодня среда ... Да прекратите вы смеяться, вас тоже это касается,— воскликнула Татьяна Васильевна.

Все притихли. Девушки знали, нрав своего педагога и то, что её лучше не выводить из себя. Даже Марина, казалось, приобрела, наконец, нормальную окраску лица.

— Итак, если все успокоились, — при этих словах она многозначительно обвела глазами собравшихся: — Предлагаю собраться в четверг. Ровно в три часа здесь же. Знаю, что у вас у самих дел много, но и работы нам ещё предстоит немало, хотя я уверена, что мы со всем справимся. Хочется уж, если не бенефис, то отличную постановку для наших птичек, которые в инститьют отправляются! - при этих словах её глаза влажно блеснули, но она удержала себя в руках и с высоко поднятой головой закончила: — ну будем стараться! А на сегодня, если всем все понятно, то мы закончили!

Зашуршали отодвигаемые стулья, девушки, наперебой прощаясь, скрывались за дверью.

 

Берта шла по темному коридору, вдыхая запах сырости. В тишине коридора гулко отдавались её шаги. Влажный полумрак приятно охлаждал не только её уставшее тело, но и душу. Она вдохнула полной грудью застоявшийся холодный воздух. "Как хорошо!"

"Берта, Берта, подожди!" В темноте зазвенели быстрые шаги. "Светка!" - мгновенно пронеслось в голове у Берты. Эти шаги она узнала бы, будучи даже на стадионе или на огромной многолюдной площади. Несмотря на то, что подруга нарушила её минутку спокойствия, и они виделись с ней пару минут назад в классе, Берта была очень рада Светке. Она остановилась и подождала, пока та поравняется с ней.

Берта и Света были неразлучны. Они познакомились в ясельной группе и на протяжении всей жизни шли рука об руку: сидели за одной партой, ходили в одни и те же кружки, влюблялись в одних и тех же мальчиков. Люди, едва их узнававшие, приходили в замешательство от того факта, что эти две непохожие девушки были подругами. У каждой из них был взрывной характер, были совершенно разные взгляды на жизнь и слишком похожие вкусы на мужчин, но они уже так прикипели друг к другу, что просто не могли представить свою жизнь одна без другой.

—Берта! — запыхавшаяся Света весело улыбнулась ей: — Ну , ты быстро ходишь, конечно!

— Не так уж и быстро. Ну что, Ершова, как тебе репетиция?

— А-а, репетиция, — лицо Светы приняло скучающее выражение, как всегда, когда говорилось о деле, зависящем не только от неё: — Репетиция вполне сносно. Если бы наша Оливия Колесникова с таким же интересом трещала с Цезарио по выученному тексту, как она трещит со своей Леной, все было бы куда лучше.

— Ну, ну. Не будь так категорична. Как будто ты только по делу говорила! — подруги рассмеялись. — Все равно репетиция удалась, я считаю!

— Ага, давно у нас не было такой грандиозной композиции! Как хочется уже показать её побыстрее! Ну как ты съездила к тетушке, как там Москва? Все ещё стоит?

— Съездила прекрасно: Тетушка здорова, да и Москва пока на месте. Она просто замечательная! — мечтательно вздохнула Берта.

Света дурашливо склонила голову:

—Так кто: тетушка или Москва?

—Москва конечно! Тебе бы разок побывать на Арбате, тогда и вопросы такие задавать не будешь! Там так красиво! Так шумно! Так ярко! А одни фасады домов чего только стоят! Ах, Светка…

— Ещё нагуляюсь! Поступлю, вот и буду гулять по Арбатам, по Охотным рядам! Всю Москву обойду! Времени в столице полно будет!

— Эх, Света, Света. В столице ведь, кроме всего прочего, ещё и учиться надо! Ты, хоть решила, куда поступать будешь?

Глаза Светы воинственно блеснули :

— В МГУ, кончено! Cпрашиваешь ещё!

— Ну, а направление какое?

— Направление юго-восточное, кажется, 276 километров по прямой! — Света взглянула на подругу. — Какая вообще разница куда!? Главное - в столицу.

Берта тяжело вздохнула. Они уже месяцами беседовали на эту тему, и она поняла, что Свету не переубедить.

— Главное, чтобы ты счастлива была, — со вздохом сказала Берта.

Они какое-то время шли молча.

— А ты у нас в Ленинграде счастье искать будешь? — Прервала тишину Света.

Берта задумалась.

— Счастье искать по жизни буду,- тихо проговорила она.

— Так ты у нас несчастна?

— Да почему же несчастна? Очень даже я счастлива, просто то счастье, которое у меня сейчас есть, лет так через 20-30, возможно, останется только в воспоминаниях. Да и действительно ли счастье то, что я считаю счастьем сейчас? Жизнь меняется, люди и их интересы тоже. Вот я и собираюсь найти свое счастье в жизни! И вообще, почему сразу в Питере-то? Я, может, как ты, в Москву.

Глаза Светки округлились.

— Так ты все же сделала то, о чем говорила? Я думала ты это так, вслух мечтаешь, а ты, оказывается, вот как... Погоди, а Саша знает?

— Нет, не знает, — тихо сказала Берта и опустила голову: — Как раз сказать собиралась. Да и вообще, может, меня ещё не возьмут!

— Тебя и не возьмут? Да ну, а кто у нас Виолу играет, а? Я что ли? Ну, а по поводу Саши… Твоё дело, подруга, но я бы сказала ему. Что скажешь, а, Пономарева?

— Вот и я думаю сказать, да только знаешь… Тяжело раскаиваться близким людям в содеянном, особенно когда за него не чувствуешь вины, - едва слышно сказала она.

Берта совсем раскисла и Света поспешила перевести тему.

— Как думаешь, а если я приглашу к нам Пашу, он придёт? Как думаешь, что он скажет? А ему вообще понравится?

—Еще бы! Директорам "Двенадцатая ночь" понравилась, а ему, значит, нет! — чуть оживилась Берта: — Ну, тогда мы с тобой придем к выводу, что он просто ничего не понимает в театральном искусстве! И вообще, с чего это тебя интересует мнение какого-то Паши, он что, какой-то дальний родственник Волчек? Вот и я думаю, что нет.

— Но ведь он же мне нравится, — запротестовала было Света.

— Нравится?! То-то ты вчера под моими окнами над анекдотами Смирнова весь вечер смеялась. КВН с ним в главной роли всей семьёй слушали. Он громко анекдоты свои рассказывает, а смеётся ещё громче. Но погано, надо сказать, рассказывает.

—Зато как он на меня вчера смотрел! — Светка мечтательно улыбнулась и погрузилась в воспоминания.

— Ну, как он на тебя смотрел, я не знаю. Плоховато, знаешь ли, видно другой конец двора с третьего этажа из-за занавески. Если уж хочешь, чтобы я оценила ваш язык взглядов, то садитесь на красную лавочку, а ещё лучше на диван у нас в гостиной. Так ещё и моя мама подскажет, где какое словечко меткое вставить. Окрутим твоего Смирнова в два счета!

Берта, хихикнув, толкнула тяжёлую дверь, придержала её, пропуская подругу.

— Ладно! — Ершова обиженно надула губы и заковыляла вперёд по размокшему песку, вытаскивая из него каблуки. — Только знаешь что, — её глаза решительно и как-то странно сверкнули: — Пашку я тоже звать не буду! Пойдемте - ка вместе: я, ты, Пономарева, и Саша. — Бросила она через плечо и направилась вперёд, пронзая резкими шагами мягкий песок.

Берта только вздохнула и пошла следом за Ершовой.

Вдруг Света, так решительно шагающая впереди своей подруги, резко остановилась и уставилась в зелень молодых рябин. Берта чуть не врезалась в её спину. Она, было, подумала, не явился ли Смирнов за своей кошечкой, как он нарек Свету вчера вечером, но из зелёной тени навстречу им выходил только Саша. Берта улыбнулась ему и помахала рукой.

Они с Сашей давно уже были влюблены друг в друга. Однажды в 8 классе их посадили за одну парту, и с этого момента они стали неразлучны. Саша Носов, пионер, староста класса, спортсмен был действительно хорош собой и притягивал взгляды многих девчонок. Но, кроме всех прочих достоинств, он обожал книги и понимал Берту. Они могли разговаривать часами, сидя в обнимку на лавочке. Им было комфорт и привычно друг с другом. Этим летом они оба подали документы в педагогический университет имени Герцена: он на психолога, она на учителя начальных классов, и по окончании школы собирались вместе уехать в Ленинград учиться.

—Привет! — Саша пожал протянутую ему руку Светы и нежно обнял Берту.

— Давно ждёшь меня?

— Вот только пришёл, — соврал Саша, глядя в счастливые глаза Берты.

У неё были необыкновенные, почти прозрачные серые глаза, и Саша давно это про себя подметил. Подметил он так же, что только в них он может прочитать истинную сущность подруги, её настроение и мысли. Только по глазам Берты он мог разгадать её душу. Берта была очень скрытной, и Саша считал, что это только от того, что она боится показаться слабой. Отчасти он был прав, но лишь отчасти.

— Ну, если уж вы решили поиграть в гляделки, то без меня. — Светка круто повернулась и направилась прочь, кокетливо помахав друзьям рукой.— Расскажи ему про Арбат! — крикнула Ершова и растаяла в зелени двора.

Барта страдальчески взглянула туда, где только что стояла Света. Она знала, что рассказать нужно, что она расскажет, что так будет правильно, но ей хотелось это сделать мимолетно, а теперь Ершова все погубила!

От Саши не укрылся её взгляд, и он насторожился. Ему казалось, что он знал свою Берту тысячи лет, но он и тысячи раз убеждался в том, что не знает её. Вот и сейчас Саше показалось, что ему предстоит очередное знакомство со своей подругой. Но, взглянув в её ласковое лицо, он расправил плечи и отбросил лишние мысли. Не сейчас подозревать её в чем-то. Он знал, что, если это действительно важно, она расскажет. Расскажет, если захочет. А если нет, то никакими способами из неё это не вытащить.

— Домой торопишься? — Саша искоса взглянул на неё. Берта рассматривала часы на его руке.

—Так, без пятнадцати шесть... Мама приедет пол восьмого, она просила быть дома где-то после шести. Ещё нужно купить хлеб, приготовить ужин, но я уже с утра пожарила курицу, — Берта быстро соображала. — Ну что ж, где-то часика полтора у нас есть! — Она улыбнулась Саше: — Ну что, куда?

— Давай туда, — Саша кивнул в сторону скамеек, скрытых в зелёном тумане рябин.

Берта взяла его под руку, и они пошли по направлению к месту, указанному Сашей ,подставив лица выглянувшему из-за иссиня-черных туч солнцу.

— Кстати о хлебе, — сказал Саша, когда Берта опустилась на скамейку. Он перекинул свой рюкзак и извлек оттуда две буханки хлеба. — Это тебе, держи!

—Спасибо тебе огромное! Давай тогда я сейчас сразу отдам тебе за него! Только мне одного хватит. Мама вообще у нас хлеб не ест, а нам с папой где-то пол - буханки на неделю хватает, — Берта поставила сумку к себе на колени и принялась искать кошелёк.

Саша отрицательно покачал головой. Берта поняла, что спорить с ним бесполезно, и благодарно улыбнулась.

— Ты, наверное, голодная? С самого утра на репетиции ведь, — Саша взял у Берты оставшуюся буханку и разломил напополам. Половинку он отдал Берте, которая с жадностью принялась есть, не забывая о манерах. Саша только улыбнулся. — Ну как там твоя Москва, как съездила вообще?

— Съездила хорошо! Очень хорошо! Москва огромная такая, красивая! Я уже раз пятый там побывала, но, кажется, только после первой поездки вернулась!

Берта весело рассказывала обо всем, что увидела. Саша с задумчивой улыбкой слушал её живой рассказ.

—А тетушка как?

— Ой, и тетушка хорошо! Она наконец-то поправилась! Помнишь, все были какие-то проблемы с венами на ногах, ну, я рассказывала, а сейчас ей уже лучше, ходит, даже танцует! Мы с ней однажды целый вечер провели на площади! Танцевали! Представляешь? Там какой-то дедушка играл на гармошке! Так умело играл, ноги сами в пляс шли! Вот мы с тетушкой и танцевали там до часу ночи! В Москве довольно рано темнеет, но с наступлением темноты, она как будто заново оживает! Кто бы что ни говорил, а Москва точно гостеприимный дом, где ждут каждого, где каждый может внести что-то своё. Из вот этого вот своего Москва буквально соткана!

Берта прервалась, отломила большой кусок от своей половинки хлеба и стала бойко жевать, болтая ногами. Она украдкой поглядела на Сашу. Он задумчиво смотрел на её руку, сжимая её в своей, и чему-то улыбался. Берта тоже улыбнулась, сама не зная чему.

— Я сегодня письмо отправил в Герцена, скоро уже рассматривать будут. А ты уже отправила свои документы?

— Ой, точно! Они собраны, в прихожей на этажерке лежат, только отнести перед репетицией хотела! Ну ладно, домой забегу, перед маминым приходом схожу на почту, отнесу.

Внезапно Берта резко опустила ноги, слегка погрустнела. Саша внимательно посмотрел на неё. Ему казалось, что новая Берта вот - вот появится. Он знал, что его подруга способна на многое, если не на все, но некоторые её поступки приводили его в замешательство.

— Саш, — Берта сжала губы так, что они побелели. — Тут такое дело. — Она с силой сжала руку, как бы собираясь с мыслями, потом резко расправила плечи и, высоко вздернув подбородок, быстро протараторила: — Я подала документы в Российский институт театрального искусства.

— Это который ГИТИС? - опешил Саша.

Он в течение нескольких минут пораженно смотрел на Берту, а потом растерянно проговорил:

—Так я думал, ты это, шутила, когда говорила про него. Ну, ты, Пономарева, даёшь!

Берта по лицу Саши пыталась понять, что он думает на счёт всего этого, но пока что он растерянно сидел, глядя в пустоту и аккуратно приобняв Берту за плечи.

— Так, подожди, — проговорил он после минутного молчания, казавшегося Берте бесконечным: — а что мы с Герцена делать будем? Мы же все решили: Я, ты, квартира моего двоюродного дяди, университет на Мойке, бутерброды с сыром, как ты готовишь… Мне что, самому придётся их готовить?

—Ну, почему бы и нет! — Хихикнула Берта.

—А вообще, если хочешь знать мое мнение, какое тебе актерское! Искусство — это, конечно, хорошо, но ты бы сначала профессию настоящую получила, а потом уже это всякое…

— Что " это всякое "!?

— Сама понимаешь! Театр, пьесы, гастроли эти… Сама посуди, надо оно тебе?

Берта ели заметно утвердительно кивнула. Она понимала, что сейчас ходит по тонкому льду - взгляд Саши стал колким, под тонкой кожей щек обозначились скулы.

—Нет, я категорически с твоим решением не согласен, — отчеканил он. — Да и потом, что ты принесёшь стране своим "искусством"? Стране заводы нужны, а не кривлянья.

— Искусством я принесу Союзу много больше, чем любой работой на заводе. В театре, в песнях, книгах — да везде, по сути, заключены мысли, проблемы волнующие людей. В искусстве душа людей, граждан, если тебе так больше нравится. В государстве главное—люди, а вся эта статистика, гонка эта с другими странами... Кому от этого лучше? Все равно живём так, как и жили, несмотря на то, что везде кричат об улучшениях, об увеличения объёма производства! И погоди, что ты там про кривлянья говорил?

—Да не кривлянья… Прости, выразился не аккуратно просто. Понимаешь, волнуюсь я за тебя, за наше будущее, — Саша уставился в землю, сцепив руки в замок на затылке.

— Ой, волнуется он! Я сама - то волнуюсь как! — Берта лучезарно улыбнулась, пытаясь разогнать возникшее напряжение.

Саша взглянул в её сверкающие глаза и в очередной раз подумал, что, несмотря на всё своё увлечение психологией, разгадать эту девушку будет непросто. Хотя он надеялся это сделать. Ведь у них впереди была целая жизнь.

— И вообще, может быть, ещё не возьмут никуда! Я так подала, чтобы не жалеть потом ,что я этого не сделала! Видела я там других подающих документы! Такие все талантливые, яркие! Да точно не возьмут меня! К тому же, мне педагогический совет такую рекомендацию написал в Герцена! Сама не поверила, что про меня написано!

Саша только вздохнул.

— Ладно уж, Берта! Пойдём! — он легко поднялся со скамейки, Берта тоже вскочила. — Отнесем твои документы на почту! — он взглянул на часы и показал Берте. - Время ещё есть.

Саша накинул на плечи Берты свою джинсовую куртку. Девушка взяла его под руку и они растворились в зелёной тени.

Вечерняя акварель разлилась на небесном мольберте. Первые звезды робко белели на ещё румяном от заката небе. Слегка похолодало. Двор, недавно наполненный детскими голосами, опустел и погрузился в сон. Ветер лениво трепал косы берез, с веток привычно звенели птицы. Ничего не нарушало покой летних сумерек. Было тихо и свежо, и только Берта с Сашей быстро пересекали опустевший двор, боясь опоздать на почту.