Горбатый Боженька (вариант 2)
Часы усмехались в капусту на усах.
Скакал багровый день туда-сюда, туда-сюда.
Свастика фрезой перереза́ла жилы.
Могендовид выжигал антропоморфных извёртышей.
Дёргался Боженька зарезанной курицей;
кровь вытекала из распоротого горла –
красная, как величавое вино,
густосмрадная, подобная алкидной краске.
Незримый скальпель Каббалы арийской
крошил небеса, как бездыханное тело.
Удел здоровых – неосознанно брать.
Удел больных – отдавать помимо воли.
Беспримерно умер горбатый Боженька
в своём неуютном арестантском бушлате.
Покатились зрачки по бездомным камням.
Луна распалась на червей и вседозволенность.
Сейте разумное, доброе, вечное!
Роняйте в бездну крокодиловы слёзы!
Давите ростки фекальной свободы
стальным сапогом финансовых идей!
Буйство плоти на поле битвы
вместо буйства плоти в постели.
У эрегированного фюрера
взгляд откровенней колбасы и рашпиля.
Слова без букв, тела без органов,
демократическая диктатура,
репрессивная толерантность
и позитивная дискриминация.
Лунные улыбки мнимых скромниц,
дырявые простыни в кровавых пятнах,
книги и тряпьё, праотеческие сопли
и прочие пункты изначального перечня.
Мы порождали, мы и убивали,
избрали короля, чтоб его продать.
Королевство лишено короля;
подданные лишены королевства.
Мы продавали вам свои идеи,
а вы платили сиятельным хлебом.
Ждущий забвения получает рай.
Ждущий темноты получает свечи.
Резиновый **й, а не ломоть хлеба.
Звезда на робу, а не крест на шею.
Вы строили башню из костей и плоти,
но построили рай из обмылков и грязи.
Ваше слово, товарищ постколониализм.
Ваше слово, товарищ постмодерн.
Ваше слово, товарищ ЛСД.
Ваше слово, товарищ антропофагия.
Ваше слово, товарищ Бронштейн.
Ваше слово, товарищ Власов.
Ваше слово, товарищ Бандера.
Ваше слово, товарищ Шикльгрубер.
Обзоры становятся длиннее фильмов.
Фильмы становятся длиннее жизни.
Жизнь, на деле, – не больше, чем звук.
Смерть, на деле, – не больше, чем слово.
Всё короче становятся дни;
всё длиннее становятся ночи,
в которых ножи длиннее, чем жизни.
Так бросим же кости, сыграем в ящик!
А пока мы живы, мы хохочем в смех.
Смех из-под палки, бесстрастные слёзы.
Когда сотрётся лубяная печать,
мы бросим землицы на гроб Чужбины.
Ваше слово, товарищ Адорно.
Ваше слово, товарищ Сорос.
Ваше слово, товарищ Фуко.
Ваше слово, товарищ Хомейни.
Ваше слово, товарищ Посадас.
Ваше слово, товарищ Пол Пот.
Ваше слово, товарищ Качински.
Ваше слово, товарищ анархия.
