Бесхордность

Шатёр Якуба пришёл в негодность,

Порвались крылья соседской дочки,

Альберт Михеев косил от срочки,

Являя миру свою бесхордность.

Коптило солнце кастрюлю с супом,

Любовь кормилась из рук разлуки…

Отняли крылья, пришили руки,

Пустив на нитки шатёр с Якубом.

Продав цыганам гнилые крылья,

Сосед запился и стал медведем,

В сердцах мочился на дверь соседям,

Кричал, что сказка сбежала с былью.

К зиме иссякнув, уснул в прихожей,

И в этой жизни не рыскал боле.

Альберт Михеев ушёл в подполье,

Вернулся Алей, служить негожей.

Над нами въехал апостол Фёдор,

Речами - тихий, глазами - жадный.

Соседской дочке зашили жабры,

А с ними душу промежду бёдер.

К восьмому марта пришли цыгане,

Играли в нервы, просили «штонить».

Апостол Фёдор раздал им совесть,

На всё истратив пять бурь в стакане.

Остаток рифмы разбавил грубо,

Где Алькин старший - в горячей точке.

И хвост поправил соседской дочке,

Соткавшей за ночь шатёр Якубу.