МОРЕ

 

(д и п т и х)

 

Волны бьются об мол, мол, сметём растакую преграду,

их ритмичный рисунок освоен поэтами, но

я о море могу выдавать за тирадой тираду, –

как сказал Пастернак – примелькаться ему не дано.

 

А вдали Аю-Даг всё сутулит медвежью фигуру,

Бороздят облака, как триеры, седой небосклон,

Легендарный Гомер был и есть в маринистике – гуру,

Говор гневных валов передать мог гекзаметром он.

 

Говор гневных валов, рокот гальки, стенания мысов,

толпы белых барашков, заполнивших смятый простор,

даже гнётся в дугу стройнострогая стать кипарисов,

но всегда разгибается, если стихает напор.

 

Я брожу возле моря, я вычислил верное средство,

как встряхнуться, когда напряжение столь велико;

почему-то всегда вспоминается мама и детство

возле кромки прибоя, и дышится сразу легко.

 

А за сейнером чайки несутся галдящею стаей,

на платанах вороны орут, стае чаек под стать.

Я с девчонкою встречусь, и я покажу все места ей,

где нам будет отлично, и где нам не будут мешать.

 

Почему-то всегда вспоминаю о ней возле моря,

виноваты глаза, нет, они не синей васильков,

но когда расцветает на склонах лечебный цикорий,

с цветом глаз её тут же сравню цвет его лепестков.

 

Набирает закат над Ай-Петри мускатный оттенок,

и, не веря молве про Сизифов безрадостный труд,

волны бьются об мол и, отхлынув с кипеньем от стенок,

с гневной пеной у рта вновь на приступ идут и идут…

 

 

НОРД- ОСТ

 

 

Когда поднимает волну гулевую норд-ост –

тревожно душе в ожидании свежего Слова;

чтоб нравиться Музе – не очень существенен рост,

да вспомним хоть Пушкина или, к примеру, Рубцова.

 

Мясистым «качкам» тоже шансов не много я дам,

кичливым юнцам в заумь вовсе кидаться не надо;

крылатая Муза из тех, извините, мадам,

которым, чтоб видеть подделку, достаточно взгляда.

 

Но я не том: я о море пою штормовом,

о вольной стихии, которой (не стыдно!) молись ты! –

стоит возле мыса наката торжественный гром

и волны кипят, разбиваясь о берег скалистый.

 

А всех-то и дел, что задул, свирепея, норд-ост,

мне душу тревожа, грозя потрясеньем астральным;

чтоб нравиться Музе – не важен существенно рост,

а важен талант, не боящийся быть гениальным.

 

И вот уже в дымке Гурзуф, Аю-Даг, Партенит.

О, Муза, откликнись! Услышу ли добрую весть я!

И волны у Ялты взрываются, как динамит,

взмывая под небо, чтоб смыть золотые созвездья…