Отрекаются, любя...
Неправда... Отрекаются, любя...
Вытаскивая острые занозы...
Устав от непрерывного дождя...
В котором одиноко прячут слёзы...
Устав от бесконечного "понять"...
От рифм ненужных и бессонниц стылых...
Душе устав нелепо изменять,
Терзаясь памятью, что "это было"...
Конечно, отрекаются, любя...
Чтобы себя спасти... Добра желая...
И, отрекаясь с болью, уходя,
Ломают крылья и скользят по краю...
Не правда... Отрекаются, любя...
Роднятся с одиночеством привычным
В стране с названьем серым "Без тебя"...
И всё волшебное становится обычным...
Карета - в тыкву, Золушке - метлу...
Передник - вместо сказочного платья...
И - шагом марш - в печальную страну,
Храня в воспоминаниях объятья...
Лишь башмачок хрустальный - как укор -
Стоит на подоконнике без пары...
Кастрюли, стирка... Глупой сказки вздор.
Всё было ясно... с самого начала.
Поверьте... Отрекаются, любя...
Вытаскивая острые занозы...
Устав от непрерывного дождя...
В котором одиноко прячут слёзы...
Устав от бесконечного "понять"...
От рифм ненужных и бессонниц стылых...
Душе устав нелепо изменять,
Терзаясь памятью, что "это было"...
Конечно, отрекаются, любя...
Чтобы себя спасти... Добра желая...
И, отрекаясь с болью, уходя,
Ломают крылья и скользят по краю...
Не правда... Отрекаются, любя...
Роднятся с одиночеством привычным
В стране с названьем серым "Без тебя"...
И всё волшебное становится обычным...
Карета - в тыкву, Золушке - метлу...
Передник - вместо сказочного платья...
И - шагом марш - в печальную страну,
Храня в воспоминаниях объятья...
Лишь башмачок хрустальный - как укор -
Стоит на подоконнике без пары...
Кастрюли, стирка... Глупой сказки вздор.
Всё было ясно... с самого начала.
Поверьте... Отрекаются, любя...