Я в юности совсем не знала страха,

Такая себе девочка – рубаха,

Проныра, разгильдяйка, горлопанка,

Влюблялась то в ботаников, то в панков.

А как-то привела кубинца Мишу,

Мигеля или, может быть, Михеля,

Но папа пригрозил: ещё увижу

И с лестницы спущу – не пожалею.

Влюблялась каждый раз до дна, до гроба,

До радости вселенской, до хворобы,

До нежности изысканнее шёлка,

Безумно, глубоко. Но ненадолго.

Училась редко, через пень колоду,

И мама меня искренне пугала:

Вот будешь продавать всю жизнь селёдку,

А я ей отвечала: лучше сало!

И вот я ненароком вышла замуж,

Вздохнула мама: слава вам, о боги!

Казалось ей, что муж мой самый-самый

Серьезный, независимый и строгий…

Ах, мамочка, ну, как же ты наивна –

Совсем не знаешь ты свою Наину!

Однажды муж уехал на работу,

Я вытащила шмотки из комода,

И в ситцевом цветастом сарафане

Проснулась через день уже в Гаване.

Мигель-Михель, ну, ладно, – просто Миша,

Узрев меня в тени под старой фигой,

Успев шепнуть «моя hermosa chica»,

Упал от счастья в обморок, но выжил.

Смирилась мама, много ли ей надо,

Коль дочь её hermosa и amadа?

И жизнь вообще светлей на океане,

Не то, что в нашем смоге и тумане…

Я в юности совсем не знала страха,

Теперь не устаю я охать/ахать,

Сюсюкать и шептать молитвы/мантры,

Целуя пятки niño Алехандро…

 

hermosa chica – красивая девушка

amado - любимая

niño – маленький, малыш

 

P.S. Признаюсь, что частично автобиографично. Факт привода домой кубинца был. Без последствий :) Ну, и про "будешь торговать седёдкой" тоже правда.