«Поставил чайник, принёс два стула...»
Поставил чайник, принёс два стула,
Достал две кружки, насыпал сахар.
Мне чей-то голос из ниоткуда
Устало вторил восстать из праха.
И я, взяв ручку с листком бумаги,
Поспешно начал за ним писать.
Слова легли под руку сами,
Едва он начал диктовать...
«Глупец! Почто себя ты гробишь,
Гроб всё стремясь заколотить?!
Зачем живым себя хоронишь,
Не научившись толком жить?!
Не встав и толком-то на ноги,
Себя уверил, что бежишь.
А вдрызг разбившись на пороге,
По глупости судьбу коришь.
Она ль виновна в том, что спятил
Твой неокрепший скудный ум,
В том, что наставил много ссадин
Себе ты сам от скверных дум,
В том, что ушла твоя отрада,
Устав от выходок твоих,
Устав с размазанной помадой
Тебя молить её не бить?"
"Всё БРЕД, всё это ей приснилось!" -
С надменным видом скажешь ты.
"А что соседи в дверь ломились,
Ты тоже спишешь ей на сны?!
Когда она, забившись в угол,
Руками прятала лицо,
Ты ей кричал, что ОБЕЗУМЕЛ
И что остыл ты к ней давно.
А что теперь? Она - свободна.
И выбор справедлив её.
Твоя любовь уже не годна,
Истёк срок годности давно.
Так что себя ты всё хоронишь
И просишь гроб заколотить?
Когда жалеть себя ты бросишь,
Беснуясь, перестав чудить?
Смирись, что сдохнуть - несерьёзно,
Проблем тем самым не решишь,
Приходит ум порой так поздно,
Что вспомнив, от стыда сгоришь.
Ты молод! Воплоти желания,
Пока не видно жизни дна,
Прочувствуй: грохот катафалка
Намного дальше, чем мечта!»
