март--май

/Стасю Липницкому/

 

Сжалься, настольная книга с подсветкой,

мир твоему шалашу.

Каменщик, каменщик с мерной рулеткой,

гасишь ли известь?

-- Гашу.

Будет к утру известковое тесто,

вечером -- кровь с молоком.

С силой,

приравненной к трем неизвестным,

выйдем стучать молотком.

Это в какой же главе происходит --

вечно теряющий нить

вьет канитель сообразно природе,

не научившись не вить.

Это же в чьей голове происходит:

око, змея, кровоток.

И не похожи, и родственны, вроде,

мастеровитый браток.

Те же мелькают собачьи повадки

пасынка, сына, сырца.

Тот же талан в обожженную кладку

по недосмотру отца.

Сжалься, настольная.

Лето как лето,

зелени, голени, свет.

Столько хорошего из Назарета,

что не вместить в лазарет.

 

----

Испей, Иоаким. В ручье воды

не хватит до рождественской звезды.

Нет улицы печальнее на свете,

чем, с Якиманских путаных дворов

сошедший,

серый камень в Назарете.

Испей, Иоаким, и будь здоров.

Такая сушь,

земля или зола

в горячем лоне семя приняла.

Расти, дитя,

не пропускает взора

вздымающийся купол живота

над бездною попыток и повторов.

Что наша жизнь, Иоаким?

Вода.

Ревут стада, толкущие песок,

и Анна не выходит за порог.

Где затаилось время сенокоса --

в холодной крынке, в маковом зерне,

на темени жены простоволосой.

Кричит с далекой птицей наравне

ребенок, дочь.

И плач ее храним

отселе не тобой, Иоаким.

 

***

Где прирастает почва запахом

и чистой прибылью травы,

куда пока еще не драпала

орда здоровых и живых,

куда ни парубки, ни школьницы,

ни МВД честной отряд.

Один Макар через околицу

гонял непуганых телят.

Вскипало утреннее облако

и проливалось молоком

в ненасыщаемую вогнутость

под колыхавшимся мостком.

Текло молочное, кисельное,

оберегая и пьяня.

С такого ноющего севера,

где ты не можешь без меня.

К такому озеру миндальному

с цветущим лотосом вокруг.

Но было видно по лишайнику,

что там ловушка,

а не юг.

 

***

Не говори мне, горло промочив,

что Рыжий лес опять слезоточив.

Я ограничу доступ в интернет,

хоть как-нибудь реализуя «нет».

Вот поезд мчит,

его абстрактен путь

для тех,

кто едет в нем куда-нибудь.

Но есть билет и место у окна,

и точка Б,

где чья-нибудь вина

или война случится по пути,

который сидя

следует пройти.

Ты понимаешь, что такое Б --

оно не предначертано тебе.

Но чиркнет спичкой род

или урод.

Не говори,

пока не полыхнет.

 

***

Через воздух несказуемый

или страх неподлежащий

процарапаться и ну его.

Что размениваться аще

не услышится, не спишется.

Прошлогодний снег и кроме...

с проспиртованной ладони,

упраздненный будто ижица,

упадет на подоконник.

 

Жили-пили гуси-лебеди,

гоготали на подворье.

Вероятно, междометьями,

как ужившиеся двое.

Оперенные, сердешные,

просто белый или серый --

не по степени безгрешности,

по особенностям веры.

Прели яблоки

и дряблые

зрели помыслы обеда.

Гуси, поданные с яблоком,

это Пиррова победа.

Это длинная история,

многотомная разруха

на обширной территории

между жизнью и непрухой.

Мне бы выйти

на обочину

у забора и не ближе.

Кто глядит глазами волчьими,

обустроившись на крыше

над дыханьем,

дуновением,

булавою и державой.

Кто и в чьем

местоимении

начинается с заглавной.