Здравствуй

Здравствуй, пишу тебе ...-надцатое письмо.

В будни так короток зимний ненастный вечер,

не дозвонилась. Растерянный голос мой,

словно в сражении с техникою немой,

что-то тебе бормотал на автоответчик.

 

На Теремковской, наверное, сонный морок.

Это ведь стало привычно тебе, мой друг,

знать, что давно без меня уже дышит Город

и не раздастся в щели меж оконных створок

по подоконнику мой троекратный стук?

 

Знаю, у вас в лихорадочной суете

нити сюжета, как встарь, неисповедимы.

Птицы над водами мечутся в темноте...

Думаю часто: куда подевались те,

что долетали не далее середины?..

 

Хватит о грустном... А город-то, между прочим,

странно похож. Я за годы сравнила их.

Здешний, поверь, отличается, но не очень,

так же натужно гудит перед днём рабочим,

так же кутит и горланит на выходных.

 

Здесь, как обычно, невзрачен и сер рассвет,

берег над Эльбой размытым висит рисунком.

Вечером – то же... Ну ладно, семье привет.

Вот и готово, теперь положу в конверт

и, как другие, отправлю... туда же, в сумку.

 

Но ничего. Из ханзейского зазеркалья,

клочья седых облаков обратив в слова,

с воем горстями снежинок во мгле сверкая,

небо над всем Голосеевым рассекая,

знак принесет тебе ветер, что я жива.