Борис Чичибабин. Защита поэта

Аудиозапись

И средь детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
А. С. Пушкин
 
 
С детских лет избегающий драк,
чтящий свет от лампад одиноких,
я - поэт. Мое имя - дурак.
И бездельник, по мнению многих.
 
Тяжек труд мне и сладостен грех,
век мой в скорби и праздности прожит,
но, чтоб я был ничтожнее всех,
в том и гений быть правым не может.
 
И хоть я из тех самых зануд,
но, за что-то святое жалея,
есть мне чудо, что Лилей зовут,
с кем спасённее всех на земле я.
 
Я - поэт, и мой воздух - тоска,
можно ль выжить, о ней не поведав?
Пустомель - что у моря песка,
но как мало у мира поэтов.
 
Пусть не мед - языками молоть,
на пегасиках ловких проискав
под казенной уздой, но Господь
возвещает устами пророков.
 
И, томим суетою сует,
и, как Бога, зовя вдохновенье,
я клянусь, что не может поэт
быть ничтожным хотя б на мгновенье.
 
Соловей за хвалой не блестит.
Улыбнись на бесхитростность птичью.
Надо все-таки выпить за стыд,
и пора приучаться к величью.
 
Светлый рыцарь и верный пророк,
я пронизан молчанья лучами.
Мне опорою Пушкин и Блок.
Не равняйте меня с рифмачами.
 
Пусть я ветрен и робок в миру,
телом немощен, в куче бессмыслен,
но, когда я от горя умру,
буду к лику святых сопричислен.
 
Я - поэт. Этим сказано всё.
Я из времени в Вечность отпущен.
Да пройду я босой, как Басё,
по лугам, стрекозино поющим.
 
И, как много столетий назад,
просветлев при божественном кличе,
да пройду я, как Данте, сквозь ад,
и увижу в раю Беатриче.
 
И с возлюбленной взмою в зенит,
и от губ отрешенное слово
в воскрешённых сердцах зазвенит
до скончания века земного.
 
1971