Где-то там моя Земля (Космические дали - конкурсное у Кира. 5 место)
Чёрные, горящие тёмными всполохами ночи. Ярко-оранжевые от прожекторов дни. Сияющие неоновыми лампами белые утра и синие фонарики вечеров. Вот такими цветными, в ярких искусственных огнях, были рабочие сутки на грузовой барже Дальних космических перевозок. Именно сутки — если была работа по загрузке-выгрузке, по размещению и обслуживанию грузов, — работали сутками, а потом отсыпались в каютах под тихие напевы «музыкального сна», который считался очень полезным и здоровым, но кое у кого вызывал только тянущую головную боль… Потому его тихонько отключали и спали «по старинке», зарывшись носом в силиконовую подушку и видя сны…
Она тоже видела сны. Обычные, девичьи — о школе, подружках, о маме. Видела иногда небо в крупных, с кулак, звёздах, которые светили прямо над головой. И не сквозь прозрачную полусферу над их городком с металлическими тротуарами, в поясе астероидов каких-то пятьдесят лет назад открытой планетной системы, активно обживаемой людьми. Светили свободно — и так, что их, казалось, можно потрогать руками. Но разве такое бывает?
Сейчас на корабле не спал никто. Судно вышло «на порт» — так говорили на барже, когда в «лобовые» экраны можно было увидеть пункт назначения, к которому следовало причалить для выгрузки доставленных из дальнего космоса грузов.
Корабль заходил к причалу, «по местам стоять!» прозвучало для дежурной команды, а она, практикантка, имела возможность просто наблюдать на огромном экране, расположенном в кают-компании, как за бортом вырастал, медленно поворачивался и как-то опасно приближался сияющий титановой (или какой там ещё) обшивкой бок причала. Это было… красиво! И… волнующе. Ещё бы — первый рейс на таком судне, да ещё в такую даль!
Она знала, что работы на выгрузке у неё не будет, и несколько суток придётся провести в скучноватом ничегонеделании. Её работа начнётся потом, на обратном пути, когда нужно будет обихаживать доставленные на борт биологические материалы — живые растения и семена. Груз нежный, хрупкий, капризный, работы хватит на всю дорогу обратно. А там защита практики, диплом и… Что и… — она пока не думала, хотя — вроде и пора уже определяться с дальнейшей жизнью. Собственной жизнью.
Густой мелодичный звон наполнил помещения баржи, покатился по узким коридорам, пытаясь выплеснуться наружу. Причалили! Собираемся на выход!
На барже всё пришло в движение: загудели двигатели шлюзов, поползли панели отсеков, замигали цветные лампы, задвигали лапами роботы-погрузчики, готовясь к привычным действиям.
Команда потянулась к выходу, по пути прихорашиваясь — как же, все готовились к встрече с людьми, так близкими к Земле!
***
На громадной площадке, к которой была пришвартована широкая и плоская туша космической баржи, виднелись небольшие корабли — даже не корабли, а катера, которые, видимо, курсировали между сегментами гигантской космической Платформы-причала. Рядом с ними сновали фигурки в лёгких форменных скафандрах или в рабочей экипировке — лётчики, рабочие, ещё кто-то. Она с интересом смотрела на этих людей.
Дальнему космосу — наш привет! А ты с баржи? — весёлый голос отвлёк её от разглядывания «местности», надо сказать, довольно серой и обыденной, холодной и достаточно пустынной.
Она оглянулась. Рядом стоял молодой улыбающийся парень в облегающем комбинезоне космолётчика внутренних линий. Он улыбнулся и вскинул руку в дружеском приветствии. Она невольно заулыбалась в ответ. «Какая у него тёплая улыбка… И лицо тёмное такое, это называется… загорелое, и глаза… карие…» — тут она остановилась, сконфузившись, и подумала: ну вот, первый встретившийся человек из «старого мира», а я уже радуюсь ему, как родному брату… У неё никогда не было брата, и она не знала, как это — обрадоваться брату, которого давно не видела.
За спиной у молодого пилота маячил небольшой катер. Видимо, на нём прибыли встречающие баржу — и правда, какие-то люди, сойдя с борта судёнышка, смешались с прилетевшими и энергично обменивались приветствиями, махали руками, наклонялись друг к другу, как будто так слышнее слова соседа в стереонаушниках…
Молодой человек всё не отходил, топтался рядом, заглядывал в стекло её скафандра. А потом, видимо, решившись, сказал:
— Вы тут простоите долго, наверное. А хочешь, я покажу тебе базу? Или у тебя будет работа при разгрузке? — его глаза улыбались, а голос звучал просительно.
— Нет. — Она сказала это и испугалась, что он поймёт её ответ как отказ от прогулки. — Нет, у меня работа будет на обратном пути. Я биолог-практик, ну… будущий практик, и я тут, на барже, на практике... — запутавшись в словах, она умолкла и взглянула на него. И чего я отчитываюсь перед незнакомым парнем? — подумалось.
— Тогда я зайду за тобой, как только освобожусь. Хорошо? — пилот снова заглянул ей в лицо. — Ты же не улетишь? Нет? — он улыбался.
— Хорошо, — почему-то не проговорила, а прошептала она.
— До вечера! Обещаю незабываемую прогулку!
***
За обычными заботами она не заметила, как наступил вечер и для основной массы обслуживающих Платформы рабочий день закончился. Гасли прожектора. Люди потянулись кто в свой корабль, кто к катерам…
…Легонько придерживая за локоть, новый знакомый, подхватив её рюкзачок, усадил спутницу в катер.
— Вперёд, к новым впечатлениям? — он снова улыбался.
— Да!
Катер, который понёс их в жилые сектора платформы, внутри был не таким уж и маленьким. Удобные кресла, иллюминаторы — настоящие, а не видеопанели, пульт управления… Всё компактно, продумано, удобно. Всё незнакомо и интересно. Она седела в кресле рядом с пилотом. Здесь можно было снять шлемофон, и она вдохнула сухой, пахнущий чем-то смутно знакомым воздух, пригладила короткие волосы. Катер эффектно развернулся, взвился почти вертикально — пилот краешком глаза зацепил пассажирку — и понёсся по широкой дуге, огибая громадину Платформы. В глаза бросился узкий и далёкий синий серп, до этого прятавшийся за краем платформы — Земля? Как бы угадав её вопрос, пилот кивнул — Земля!
Летели недолго.
Вот он, жилой сектор платформы. Сигарообразное сооружение, шлюзы, кондиционированный воздух. Светлые панели коридоров. Мягкий свет. В отсеке-гардеробе они сняли скафандры. Обычные костюмы косможителей оказались у них почти одинаковыми — удобные комбинезоны, мягкий прочный материал. Посмотрев друг на друга, они заулыбались: похожи! И, взявшись за руки, двинулись вглубь отсека — где-то там слышалась тихая из-за отдаления музыка.
Они поужинали в маленьком кафе среди таких же посетителей в серебряных комбинезонах.
— А хочешь, я тебе покажу… кусочек Земли?
— Хочу…
—Тогда пойдём.
Они вошли в довольно большое помещение — это можно было назвать залом, со стенами, теряющимися в голубоватой дымке (наверно, это были электронные видеопанели), и высоким, каким-то нереально высоким потолком. Здесь пахло… да, точно так же, как в кабине катера — чем-то удивительно знакомым и прохладно-свежим. А под ногами был… нет, не пластик и не металл. Что это?
В отдалении шумела вода. Над небольшим — настоящим! — озерцом качались невысокие камыши. Берег был зелёно-пушистым от травы. Ведь это же… трава? И что-то порхало в голубоватом воздухе под прозрачными тёплыми лучами. …Солнца?
— Вот она, Земля. У тебя под ногами. А пахнет цветами. Ромашками… — тихо сказал молодой космолётчик, легонько сжав ладонь девушки. Она неожиданно повернулась, выдернула у него руку и решительно направилась к выходу. Ничего не понимая, он бросился за ней.
Быстро ориентируясь в хитросплетении светлых коридоров, она почти бежала к гардеробному отсеку. Обиделась? Испугалась? — терялся в догадках пилот. — Но чего?
— Подожди меня, — быстро сказала она, тыча карточкой в прорезь кабинки, где оставила свой скафандр. Открыла двери — и исчезла внутри. Он остался, озадаченно глядя на захлопнувшуюся створку.
Потянулись минуты. Он слышал, как она возится в тесной кабинке. Что она там делает? Из-за чего обиделась?
Дверца открылась. На пороге стояла девушка — босиком, в ярко-алом, в белых горошках, пышном платье из какой-то полупрозрачной струящейся ткани.
Ему даже захотелось зажмуриться — так странно и так красиво было это неожиданное чудо, явившееся перед ним здесь, в прохладном светлом коридоре жилого отсека Платформы-космопорта.
— Пойдём, — сказала она. Он молча взял её за руку. Хотелось потрясти головой, стряхнуть наваждение, но он боялся, что видение исчезнет.
— Это платье дала мне мама. Она когда-то была на Земле, не то что я, — тихо заговорила она, — я ведь родилась там, на астероиде, Землю видела только на голограммах да на картинках. А что это такое — тот… зал, где мы были?
—Это сектор релаксации. Зона отдыха. Там озеро, трава… Бабочки. И даже белки живут.
— Ну, нет же! Это Земля! И я хочу ходить по ней босиком… и в красном платье! Можно?
— Можно, — сказал он и улыбнулся. — Конечно, можно. И подумал: он отвезёт эту девушку на Землю, пусть не сейчас, пусть потом — но обязательно отвезёт, и… будет от этого счастлив.
