ОТКРОВЕНИЕ
Тихим долгим зимним вечером
Выйти лень из-за стола.
Абсолютно делать нечего -
Переделал все дела.
Все газетки перечитаны.
Вдруг жена мне: - Муженек,
Хватит киснуть, - говорит она,
- Завари-ка ты чаек.
Мы еще не много прожили,
Впереди нимало дней.
Помнишь, как ты вон из кожи лез,
Чтобы стала я твоей…
Ох и коротки беспечные
Дни девичества у нас.
Свое платье подвенечное
Надеваем мы лишь раз.
А потом тоска зеленая -
Бытовая кутерьма,
Дети, стирка и кухонная
Добровольная тюрьма.
Распашонки и пеленочки…
Ты же видишь, я смеюсь.
Нам еще бы, муж, ребеночка,
Вот тогда я развернусь.
Погляди, какая лапушка!
Слушай, я хочу сказать,
У меня мечта стать бабушкой,
Внуков нянчить и вязать.
Пей чаек, бери вареньице,
Ни о чем не думай ты.
Это я на свете пленница
Чисто женской суеты.
2001г.
Выйти лень из-за стола.
Абсолютно делать нечего -
Переделал все дела.
Все газетки перечитаны.
Вдруг жена мне: - Муженек,
Хватит киснуть, - говорит она,
- Завари-ка ты чаек.
Мы еще не много прожили,
Впереди нимало дней.
Помнишь, как ты вон из кожи лез,
Чтобы стала я твоей…
Ох и коротки беспечные
Дни девичества у нас.
Свое платье подвенечное
Надеваем мы лишь раз.
А потом тоска зеленая -
Бытовая кутерьма,
Дети, стирка и кухонная
Добровольная тюрьма.
Распашонки и пеленочки…
Ты же видишь, я смеюсь.
Нам еще бы, муж, ребеночка,
Вот тогда я развернусь.
Погляди, какая лапушка!
Слушай, я хочу сказать,
У меня мечта стать бабушкой,
Внуков нянчить и вязать.
Пей чаек, бери вареньице,
Ни о чем не думай ты.
Это я на свете пленница
Чисто женской суеты.
2001г.