Сирень, везде сирень. Ты дышишь только ею. Фиолетовой, розовой, белой, персидской, венгерской, амурской, мохнатой, пушистой, обыкновенной – воздух пропитан сиренью.

 

На стволах объявления о пропавших котиках. Алиса, Юра, Барон, вернитесь домой!

 

Смакуешь цветки с пятью лепестками. В животе от предчувствий порхают бабочки. Всё теперь обязательно сбудется!

 

Кружишь мимо резных калиток. Замираешь у белого камня. Здесь раньше кончался город. Ты на былинном распутье. Гладишь тёплые буквы на камне. О, прогулянный старославянский!

 

Ныряешь в сирень снова, ароматную, почти летнюю. У котиков вече в сирени. Здесь Алиса, Барон и Юра. Старейшина смотрит с калитки.

 

Из сирени выходишь к рельсам. Каменная насыпь затянута, как кружевом, тонкой железной сеткой.

 

Поезд гудит, и ты машешь бутылкой «Липецкой» в ответ машинисту, и сирень в животе машет крыльями и шепчет, что ты тоже будешь на юге.

 

После юной сиреневой светлой весны придёт пряное знойное взрослое лето. А пока тебе восемнадцать!