Зять с булавкой (3 часть)
ЗЯТЬ С БУЛАВКОЙ ИЛИ КАК МЫ ЖЕНИЛИ БАРАБАДЖЯНА АРАМА
часть 3
Тут же мы с отцом и Магером засели за обеденным столом в отдельной комнате, а мать его, тетя Сируш, завалила стол таким обилием, что я от голода вздрогнул и ждал только знака отца, чтоб насытить своё чрево, а Магер, парень - не промах, притащил лучшую печатную тутовую водку, и хоть отец пил культурно маленькими хрустальными пупсиками по 43 грамма, но я дал понять Магеру невообразимыми движениями пальцев "исправить ситуацию",и он попросил у маменьки фужера по 125 граммиков, объяснив папе, что по гюмрийским традициям его семьи нельзя употреблять "наперсточные" стаканы для тутовой Есть такая семейная традиция: выпивать сразу и нормально, ибо эта тутовая только в больших дозах благоприятно воздействует на организм человека. Такой понятливости я от него, конечно, не ожидал, но он полностью оправдал моё доверье!
Арам, сестра Магера - Лусик и Римма, в качестве "смотрящей" за ходом переговоров, засели в маленькой комнатенке, их бедных угостили только кофе, ибо по гюмрийским обычаям нельзя баловать "будущего зятя"...
Однако я вполуха слушал, как шепелявит на литературном великий математик и думал, не дай Бог, у него верхний склеенный мост свалится вместе с челюстью, и бедная Лусик взвизгнет от ужаса, но, слава Богу, зубовный клей знаменитой дочери великого армянского артиста - Зурабян Седы, любящей меня больше, чем все 7 родных теть вместе взятых, держался.
Помню, отец всё время приводил мне в пример слишком культурного Арама, который, как и отец, всегда говорил на литературном языке, а я говорил на этом "сюсюкнутом" языке только в Эривани, и то сразу догадывались, что я из Гюмри, и столичные фуфырки с пренебрежением высокомерно поднимали к потолку свои носики, а одна даже сделала мне замечание, что я говорю на литературном, как гюмрийский сапожник или продавец мыла Позор какой-то!
Лусик - сестра Магера была довольно скромной грамотной девочкой, очень приятной внешности, но, конечно, красавицей её назвать было нельзя.Римма дипломатически поддерживала разговор между "зятем с булавкой" и невестой, наш Арам говорил романтично, иногда вспоминая и классиков русской литературы, ибо у него было русской образование и он раньше меня на 5 лет окончил лучшую русскую школу республики - нашу школу имени Сергея Мироновыча Кирова, расположенную в самом центре ленинаканской площади. Эту школу снесли лишь в 1969 году, сразу же после моего окончания школы, и больше в Ленинакане не было великого духа этой школы, ибо где бы ни работали выпускники этой школы, они выделялись своими незаурядными способностями и деловыми качествами, и я думаю, эти преимущества им давала наша любимая школа, а одна из наших ещё живых учительниц Октябрина Акоповна,даже живя в Афинах(ей сейчас ровно 92 года) написала историю нашей школы, где в двух местах даже упомянула вашего покорного слугу, хотя во время учебы в этой привилегированной школе я ничем не отличался, но за время учебы 9 раз вызывали отца в школу, ибо я очень не любил слишком строгих учителей и обязательно вынуждал их регулярно изгонять меня из класса с перспективой появления в классе только после вызова родителей. Так что мой папа прежде, чем посетить школу, вечно обвинял маму в том, что "она слишком избаловала любимого щенка до той степени, что, даже, учась в самой культурной школе города, он издевается над самыми достойными учителями". Хотя я ничего такого не совершал, скажем, однажды легендарная учительница по химии Люся Давыдовна Ноньян спросила у меня:" Геворкян, в тот раз я поставил тебе двойку, вчера поставил точку, а сегодня что поставить?" Я же гуманно ответил ей в присутствии огромного класса вместимостью в сорок учеников:" Кляксу поставьте, Люся Давыдовна, кляксу!" , после чего сия мадам, коей мы регулярно звонили домой со злокозненным другом моим Бобриком и здоровались мило:" Здравствуйте, Лисичка-сестричка, когда вы выкрасите свой рыжий хвост в красно-бурый?", выгнала меня из класса и временно забрала у меня сумку до появления милого папаши. Ну, и, конечно, эта мудрая учительница догадывалась, кто мог из учеником быть таким дерзким и вечно нас выгоняла из химической лаборатории, что нам чрезвычайно нравилось!
