Из Михайловского

Пора, ямщик, прощай, медвежий угол,

оковы пали, долгий снят запрет,

и заждались салоны Петербурга,

когда вернётся изгнанный поэт.

Постой, хлебну из кружки оловянной,

присяду на скамейку у ворот,

шепну, что я вернусь, подружке няне,

а впрочем, это всё, как мир, старо.

Нас в путь уже зовут лесные вёрсты,

но отчего же день с утра плакуч,

туманна даль, дороги полустёрты,

и солнце заблудилось между туч.

А где-то буря стонет одиноко,

нам больше вместе вирши не слагать.

Гони, ямщик, в печали мало проку,

не то упряжку будешь распрягать.