Примчавшись с работы в больничную палату я увидела как моя дочь, сидя на скрипучей пружинной кровати, уныло листает красочную энциклопедию.

— Привет, Машуль, как дела? Температура была?

— Да такая же, тридцать семь и три, — протянула дочка, при этом заметно обрадовалась моему приходу.

Я вздохнула. Собственно, чтобы выяснить причину постоянной невысокой температуры, Машу и положили в больницу.

Девять лет — возраст, когда ребенок должен находиться в больнице один, но я с ужасом представляла, каково же будет Маше в огромном полупустом отделении. Когда она была помладше, нам здесь приходилось лежать, поэтому я прекрасно знала, что вечерами и ночами найти персонал практически невозможно. Врачи предпочитали проводить время с коллегами в соседних отделениях, в то время как озабоченные высокой температурой детей мамочки носились в поисках медиков по гулким коридорам.

Когда я навестила дочь в первый день, то увидела, что ее тетрадка изрисована огромными шприцами. Детские страхи в совокупности с моими сыграли роль. А после того, как я остановила медсестру, пытающуюся по невнимательности сделать лишний укол антибиотика я просто умоляла заведующую разрешить мне оставаться ночевать.

Спать нам пришлось на одной прогнутой кровати. Утром я мчалась на работу, а вечером, наскоро заскочив домой, чтобы проведать младшего сына, опять летела в больницу. Было тяжело, зато Маша успокоилась, да и я тоже.

 

****

Каждый день я наблюдала в палате привычную картину, от которой было желание заплакать: на соседней кровати натянув на худенькие коленки застиранное платье, скукожившись сидела пятилетняя Даша. Светлая челка лезла в глаза, неряшливые кудряшки давно не видели расчески. У этой девчушки не было ни книжек, ни игрушек — ничего! Целыми днями она таращилась на бетонный забор, видневшийся из окна, или водила пальчиком по растрескавшейся штукатурке на стене.

С этой девочкой мы были знакомы и ранее. Даша ходила в одну группу детского сада с моим сыном, и неоднократно награждала ребятню вшами. Я была уверена, что ребенка воспитывает бабушка, так как лишь она приводила и забирала девочку. Однако, в отделении выяснилось, что мама у ребенка все же существует.

Хотя неопрятную, грубую, с постоянным перегаром женщину сложно было назвать матерью — ребенком она не занималась! Днем она храпела в больничной палате, а к моему приходу куда-то исчезала. Медсестры возмущались, что им самим приходится водить девочку на ингаляции и следить, чтобы она приняла лекарства (у Даши был тяжелый бронхит). Из-за этого медсестры порою срывали зло на ребенке.

Иногда я ночами слышала, как Дашина мать вместе с дежурной санитаркой, ее подругой, пьяно гудели в соседней палате. Раздавался неприятный смех, обрывки матерных фраз, звон посуды. Частенько к ним присоединялись и какие-то мужчины. В такие дни я спала настороженно, сожалея, что больничную палату нельзя запереть изнутри.

Пожаловаться заведующей отделением мне не удавалось, ночью она не дежурила. Кроме того, я опасалась, что женщины в мое отсутствие могут причинить вред моему ребенку.

Мне было очень жаль Дашу. Я всячески стараясь внести в ее жизнь хоть немного радости, приласкать, угостить ее чем-нибудь. Малышка с удовольствием уминала сладости и домашние котлеты, но когда я обнимала ее или гладила по голове, девочка опасливо съеживалась.

Пока горе-мамаши не было я опять позвала Дашу к нам. Маша ревностно насупилась, когда увидела, что я протянула малышке подарок — раскраски, альбом, фломастеры. Довольная девчушка взобралась на стул и устроилась рисовать на нашей тумбочке. Даша, к слову, прекрасно рисовала, в раздевалке детсадовской группы, где выставлялись поделки и рисунки, ее работы заметно выделялись среди остальных.

 

***

Желая успокоить и отвлечь дочь, я поинтересовалась на каком разделе энциклопедии она остановилась.

— Генетика. Мамочка, я никак не пойму, что это, — вздохнула она.

Постепенно разбирая текст и картинки, я объяснила Маше о способности организма сохранять и передавать поколениям внутренние и внешние признаки.

— Вот смотри, Маш, у тебя такие же темные прямые волосы и карие глаза, как у меня, а я похожа на твою бабушку, — привела я пример.

— А почему дядя Саша голубоглазый и волосы у него светлые и кудрявые? — задумчиво спросила Маша.

— Потому что он похож на деда! Это сейчас дед лысый, а раньше у него тоже были кудри. Кстати, заметь, они оба любят ремонтировать технику, это тоже проявление наследственности.

Машка покосилась в сторону усердно рисующей Даши.

— А почему Даша такая кучерявая и светлая? У ее же мамы прямые и рыжие волосы! — спросила дочь указывая пальчиком на девочку.

Я растерялась. Сначала хотела сказать, что она похожа внешностью на своего отца, но осеклась, ведь кто Дашин отец, я понятия не имела. К тому же неизвестно, как девочка относится к своему родителю.

Дашка насторожилась. Она бросила свое занятие и внимательно уставилась на нас.

— Возможно, в бабушку или тетю! А вот от мамы Даше передались художественные способности, — постаралась выкрутиться я.

— А когда Даша вырастет, она будет вести себя как ее мама? — не унималась Маша.

Вот это вопрос! Да не дай Бог! Но я же не могла сказать это при ребенке. Ситуацию спасла, как ни странно, залетевшая в палату Дашина мать. Я впервые была рада ее приходу. Еще трезвая, она мазнула взглядом по дочери, которая боязливо отложила в сторону фломастеры. Ничего не сказав, женщина начала копошиться в своей тумбочке, по всей видимости искала деньги. Переворошив пакеты и бросив их содержимое в беспорядке на кровати, она раздосадовано крякнула и ушла. Тогда я понадеялась, что до утра она больше не появится.

 

****

Однако часов в двенадцать ночи мы были разбужены ее громким вторжением в палату, еще и в сопровождении изрядно подвыпившего мужчины. Женщина нащупала выключатель и вспыхнул свет. Не обращая на нас никакого внимания, парочка невнятно бормотала ругательства.

Ошеломленная и перепуганная, я несколько секунд наблюдала за вакханалией, потом, придя в себя, начала рьяно выталкивать их за порог. Маша кричала, Дашка визжала. Перепуганные девочки плакали забившись в угол.

Мы подняли на уши все отделение! Из палат выбежали мамочки, прибежала медсестра с которой нам вместе удалось выгнать пьянчуг на улицу.

Даше пришлась дать успокоительных капель, но ребенок бился в истерике до тех пор, пока я не сдвинула кровати и не легла между девочками. Только тогда она робко прижалась ко мне и наконец заснула. На мое удивление Маша отнеслась к этому спокойно, прижавшись ко мне с другой стороны она тихонько засопела. Из-за впившейся в спину металлической перекладины я до утра не сомкнула глаз. Я боялась даже пошевелиться, чтобы не нарушить чуткий детский сон.

На сердце было неспокойно, и утром, позвонив на работу, я выпросила отгул. Как оказалось, не зря. Протрезвевшая мамаша примчалась в больницу, нацарапала заявление, что забирает ребенка под свою ответственность домой. Торопливо, с руганью, начала собирать вещи, при этом, отобрала у Даши фломастеры и альбомы.

— Подавитесь своими подачками! — крикнула женщина грубо швырнув подарок в мою сторону. Затем схватила за руку девочку и потащила ее к выходу.

Я до сих пор не могу забыть огромные, полные слез глаза ребенка. Из альбома на пол выпал рисунок, на котором были изображены две тоненькие рыжеволосые фигуры, большая и маленькая, с корявой надписью: «Я лублу маму» Подняв рисунок я подумала: «Удивительно... Несмотря ни на что, девочка испытывает очень трепетные чувства к маме. Она даже себя нарисовала рыжеволосой!» Не знаю, по какой причине, но этот рисунок я забрала с собой.

 

***

Мой сын уже второклассник и с ним учится Даша. Ею по-прежнему занимается бабушка, приходит на собрания и на праздники. Девочка растет старательной, доброй, отзывчивой, так не похожей на маму. Как там неисчерпаемые кладези народной мудрости гласят? «Те же кафтаны, да не те карманы». А генетика…

Наверняка, в детстве и юности её мама также обладала положительными качествами, только растеряла их, не выдержав жизненных трудностей. Но ведь «один снаряд в одну воронку два раза не попадает», и Даша всё сможет. Она обязательно станет счастливой!