Любовь на колёсах Когда они уходят

Когда они уходят, то часть свою оставляют нам, забирая с собой нашу. Иногда эти части равны, иногда — не совсем. А иногда… они забирают всё…

 

Остаётся оболочка. Смешная, забавная, кукла, чучелко, упаковка блестящая, красивая, а внутри ничего.

 

Вернулась в городок через неделю. Олька жила дома одна. От подруги сбежала. Ей было 7 лет.

 

Ну, что? Надо жить. Надо? Кому?…Ольке, маме, папе. По квартире слонялась тень. Чёрная, бестолковая. Готовила еду, стирала, убирала… Магазин — дом.

 

Пришли девчонки — школьницы. Пришли взрослые… Предложение ошеломило! Просили на каком-то концерте станцевать. В своём уме? Две недели прошло! Настаивали, уговаривали. Согласилась, потому что всё равно…

 

Танец выбери сама.- Пожалуйста! Возьми девчонок — Пожалуйста!

 

Концерт. Наш выход в конце, на закуску, как вобла к пиву. Да всё по фиг, все по фиг.

 

Сидят чинные вояки, сидят их жёны — гусыни, важные, клювы накрасили. Вы 2 года лили на меня дерьмо, вы и сейчас льёте. Куры, утки, гуси… А я для вас танцую, смотрите…

 

Когда мы вылетели на сцену, у командования выпали глаза. Мне даже показалось, что я слышу, как они брякнули об пол. Мы танцевали кан — кан. Всё как положено! Визг, чулки, отсутствие юбок спереди, шпагаты и гранд батманы, задирание юбок и прочие, прочие прелести. В финале подошли к самому краю сцены, повернулись к залу попами и с визгом натянули юбки на голову. Были в стрингах и чулках. «Дамы» сказали «Уфф». Мы заржали и убежали. Наутро ко мне пришёл полковник. Не настоящий. Чмо. И велел явиться пред блядские очи царя, т.е. командира. В закрытых военных городках командир части и царь, и бог.

 

Пришлось идти. Промурыжили в приёмной около часа. Пригласили. «Извините, присаживайтесь, кофе, чай, потанцуем, полежим, потрахаемся, а если нет, то хрен тебе, а не работа. Тебе же деваться некуда. Пойдёшь ко мне личным секретарём», — открытым текстом, похабным взглядом уже раздел и поимел, липкий, гадкий генерал.

 

Встала, подошла поближе, сказала: «Пошёл та на х… козёл». Ушла. Лёд внутри помогал не психовать, не плакать, не жить…

 

Деньги заканчивались. Изуродованную машину забрали знакомые бандиты из Хабаровска. Заплатили много… Предложили в память об Индейце выплачивать мне каждый месяц приличную сумму. Отказалась. Это унизительно.

 

Надо искать работу. В части бесполезно. Никуда после моей выходки не возьмут. Ездить в Хабаровск — куда Ольку? Выручила подруга. Припёрла 20 литров спирта: «Продавай! Потом сочтёмся». Деньги появились. В любое время шли за спиртом. Наливала, продавала… Гадко? Нет. Мне было всё равно. В том состоянии могла работать кем угодно и проституткой тоже. Вот почему Сашка настаивал, чтобы я сразу же вышла замуж. Но я болталась, шаталась в пустоте.

 

Олег.

 

В смерти Сашки был виноват он. Жадность. Всё она. Шубы эти проклятые.

 

Сашка и Олег нашли покупателей, сошлись в цене. Деньги перевели на счёт Олега, шубы отправили поездом. Сумма огромная. Несколько миллионов. Деньги на счёт «не пришли». Сашка проверил. Олег врал. Деньги он давно перевёл, вложил в бытовую технику. Загрузил вагоны, отправил в Хакасию.

 

Сашка — человек прямой и открытый. Был. Разговор состоялся. Сашки не стало. Всё просто.

 

Олег купил новенькую машину. Со мной даже не здоровался. Я эту машину разбила. Открыто, днём подошла, взяла огромный камень и расхерачела её всю. Из окон никто не смотрел. Крушила я её минут 30. Когда, по заявлению Олега, милиция опрашивала свидетелей, все четыре пятиподъездных пятиэтажки, все, каждая квартира, ничего не видели и ничего не слышали. Вот так. Мне было всё равно.

 

Олег тогда, через ментов, начал подбираться ко мне со всех сторон. Прессовали по-чёрному. Устраивали обыски, искали оружие. Запугивали и запирали… Я позвала бандитов…

 

Часть закрытая. Караул вооружённый круглосуточно на КП. Как они проедут?

 

Они приехали ночью. На двух машинах. Нашли начальника милиции, нашли зам. командира части, подняли из тёплых кроваток и спокойно сказали: «Ещё раз тронете — убьём». Больше меня не беспокоили. Я удивлялась, и только много- много времени спустя узнала причину моего спокойного существования в этом гадюшнике.

 

Через год я вышла замуж. Просто так. Мне было всё равно. Открыла магазин, деревообрабатывающий цех, пропадала сутками на работе. Олька жила у бабушки. Я научилась смеяться, думать, могла даже заниматься сексом. Любить не могла. Точнее, я любила, выла внутри.

 

Я дважды выходила замуж. Дважды уходила сама. Мимолётная влюблённость таяла, как первый снег…

 

У меня родился сын. Это моё воскрешение. Жизнь стала беспокойной, не серой, счастливой… наполовину. Вторая половина похоронена, заморожена, хранится под вечными льдами… Всё