Ей было двадцать
Она была какой-то светлой и очень яркой. Говорила мало. Глаза огромные, синие. Не голубые, а ярко — синие. Золотые волосы коротко подстрижены. Хрупкая, невысокая, угловатая, с повадками мальчишечьими. Но в ней чувствовалась такая силища, такая уверенность в себе, что все девчонки нашей группы буквально заглядывали ей в рот.
Умная, начитанная, высокомерная. Любила хороший, дорогой алкоголь, дорогие сигареты. Одевалась абсолютно безвкусно и даже по-дурацки.
Первый курс экономического университета, а в то время института народного хозяйства. Факультет МТС, что расшифровывалось как материально- техническое снабжение и сбыт.
Народ быстро перезнакомился. На потоке четыре группы по двадцать пять человек. Девчонки, в основном, все после школы, а мальчики взрослые — все отслужили, некоторые успели повоевать. Военной кафедры в институте не было, поэтому вчерашние десятиклассники мужского пола сюда не стремились.
Как и полагается, сотня студентов быстренько рассосалась на группки по интересам. Наташка, а её именно так и звали, собрала вокруг себя наиболее влюблённых в неё девчонок и несколько мальчиков из богатеньких снобов. Компания её часто собиралась у кого-либо на квартире, выпивали, танцевали, ну, и, конечно же, секс. Училась Наташка великолепно.
Один из её пажей несколько раз пытался завлечь и меня в их тёплую компанию. Но я, под благовидными предлогами, отказывалась.
На лекциях Наташка сидела на самом последнем ряду, читала книги, спала, занималась чем угодно, но лекции не слушала и не записывала. Как она умудрялась потом сдавать всё на пятаки — уму не постижимо.
На практических занятиях наоборот, всегда занимала первый ряд, очень активно отвечала на вопросы, сама любила задавать что-нибудь заковыристое, чтобы оставить преподавателя в тупик. Преподы её не любили. А ей было плевать на них.
Весна первого курса. Приближалась сессия. Народ рыскал в поисках лекций, учил, готовил шпаргалки. Наташкина компания веселилась во всю.
Как-то я заметила, что звезда наша сидит на практике тихо, смотрит перед собой в пол, на вопросы не отвечает, никаких подвохов не устраивает. Потерянная такая, отрешённая, тусклая.
Мне стало не по себе. Что-то случилось. С компашкой своей не общается, на пьянки не ездит. Хотела подойти к ней и узнать причину, но постеснялась лезть в душу.
Решила узнать у приближённых, которые продолжали ржать, бухать и пользоваться без зазрения совести Наташкиными знаниями.
Одна из девчонок охотно мне поведала, —
— Наташка-то? Да её клещ укусил. Шла домой с работы вечером и подцепила, — девчонка веселилась непонятно по какой причине.
— А клеща проверили? — мне стало жутко.
— Ага, проверили. Энцефалитный гад. Так что скоро киселя попьём. Всё. Отпрыгалась, — такого цинизма я не ожидала. Вот тебе и подруга.
— Послушай, надо же что-то делать. Она умрёт, если не лечить.
— Так она была в больнице. Сказали, что сыворотка -дефицит, как почувствует себя плохо — сразу к ним.
Я возмутилась таким безразличием, —
— Ты дура что ли? И врачи ваши уроды! Поздно потом будет. Сейчас надо. Сколько времени прошло с момента укуса?
— Да неделя, может две. Да что ты пристала? Сама разберётся Не маленькая. И побежала к своим подружкам.
Наташка сидела бледная, напуганная, одинокая. А я не подошла к ней. Я ведь могла достать эту злосчастную сыворотку. Были знакомые, которым это ничего не стоило. Но не помогла, не попросила, мол, чего я полезу, действительно, сама взрослая.
Вечером Наташка пошла в парк выгуливать собаку. Мама ждала её дома. Долго ждала. Потом отправилась искать.
Она лежала лицом вниз на сухой траве, поводок намотан на руку. Собака выла и рвалась.
Вызвали скорую. Наташку возили почти пять часов по городу.
Ни одна больница брать не хотела. Зачем им труп потенциальный?
Потом пристроили кое-как. Она пролежала в коме трое суток.
Пришла в сознание, на несколько минут, увидела маму.
И умерла. Ей было 20 лет.
