Наследник
Возница ехал, спустив поводья.
В коляске барин, свои угодья
обозревая, считал убытки.
И дождь стучался в окно кибитки.
Колёса вязли в осенней жиже,
а барин видел себя в Париже —
огни Монмартра и воды Сены...
Опять на бирже упали цены.
"Пошёл быстрее!" — прикрикнул барин.
Возница, старый, кривой татарин,
стегнул лошадок, и те заржали...
"Опять крестьяне мне задолжали", —
подумал барин, поднявши ворот, —
"Народ наглеет, когда не порот..."
Уже смеркалось, хоть было рано.
"Успеть бы к ночи мне в Мостовляны"
"Продать всё к чёрту — и заграницу..."
"Заснул, тетеря!" — вновь на возницу
прикрикнул барин, вовсю зевая.
А тьма сгущалась, и дождевая
вода проникнуть во внутрь кибитки
не оставляла свои попытки...
А дождь хлестал всё — как при потопе.
Как славно было бы жить в Европе!
Здесь жуткий климат — гниют деревья,
и утопают в грязи деревни,
а в избах ветхих худые кровли...
Одни убытки в лесоторговле.
Тьма всё сгущалась, терзая зренье.
"Ужель конец мне и разоренье?
Боюсь, подрядчики не солгали,
и с миллионными мне долгами
одна дорога — в тюрьму иль в яму...
Но мой рассудок твердит упрямо,
что в этом деле нечисто что-то..."
Одни лишь топи вокруг, болота —
вот, что досталось ему в наследство.
Он вспомнил Мозырь и годы детства,
густые ели вокруг поместья,
туман, плывущий с озёр Полесья...
Пиры, журфиксы и фейерверки.
Учёба в Бонне и Гейдельберге.
Затем женитьба на миллионах.
Изображая собой влюблённых,
но с ломотою в усталом теле
заснули — каждый в своей постели.
Но, как похмелье, пришло прозренье
под смех прислуги, жены презренье
и под разносы в конторе тестя...
"Похоже, сдохну тут, в гиблом месте"
Он весь согнулся, как знак вопроса.
Трясёт кибитку. Скрипят колёса
и месят кашу дорожной грязи —
он едет словно на место казни.
Мелькают ели, кусты, поляны...
"Эй, барин, прибыли — Мостовляны!"
Не сняв плаща, он вошёл в контору.
Здесь всё решилось — и очень скоро.
...Он с вечностью теперь на равных.
Вступил в наследство далёкий правнук.
