присно...

Не спится деве… Лунный силуэт

разбрызгивает свет колоколов.

Немая темнота — не домосед,

целует в морды каменные львов.

 

Усталость предъявить готова счёт,

а ночь, при попустительстве луны,

монетками дождя стекло сечёт —

и затаились, не приходят сны.

 

Рябит в канале тёмная вода,

мерцая, как погаснувший экран.

По временно-пространственным следам —

вкушающий эмоции гурман —

 

колдует древний каменный колосс.

Сошлись в рукопожатии мосты.

Фигурной вязью из морских узлов

небрежно чертишь на листах пустых.

 

Полову скинь из одеяла слов —

зовут, зовут музеи и холсты.

Шпиль Петропавловки всегда готов

дуэлить с эхом: спор до хрипоты,

 

кто секундантом станет в никуда…

Там самолёты вьются из газет,

там память образует города,

где игры поважнее, чем обед…

 

Оставь! Твоя мечтательность смешна.

Холодным брызгам отвори окно.

Пусть яркость обретут полутона

в рассветном наваждении цветном.

 

Когда аля/р/мит ветер поутру —

в обнимку зонт и крыша. Небосвод

зависнет — капли до кафе ведут,

ждут на столе и чай, и бутерброд,

 

и снова оживает телефон,

протягивая буквенную нить.

А в форточку живительный озон

спешит гарсон заботливый впустить.

 

Застывший молчаливый менуэт,

как две планеты — солнце и земля...

А где-то, по-ночному неодет,

я размешаю сахар для тебя.