Перья...

«Он внезапно ушёл, хлопнув дверью входной…»

© Белла Топильская

 

 

 

Мне не пригрезилось – иконой,

на фоне вывески «Игрушки»,

на батарее подоконной,

сидел... не Горин и не Трушкин –

широкоплечий ангел в белом

костюме, в стиле «ню», примерно.

«Что привело, какое дело?» –

спросила несколько манерно.

А он ни звука, смотрит скромно,

но вижу, расправляет крылья

и, неожиданно так, громко:

«Вы, Дульсинея made Севилья?»

От растерявшейся кукушки,

в часах на стенке, за спиною,

неслось истошно: «А. С. Пушкин!?» –

во всё забрало расписное.

Я от испуга жму плечами:

«Сервантес здесь – на верхней полке –

соображает с Ильичами:

Днепровским и с далёкой Волги.

Рембо, Бодлер, Корней Чуковский?» –

сшибая тапкой таракана,

спускаюсь до времён Петровских,

вмиг позабыв, что я не в Каннах,

и, в спешке, красную дорожку

бессчётно меряю шагами.

Адреналин и понарошку

гость не спешит прикрыть руками.

А я, о, Боже, не одета!

Прости, Монро – духи не ксива.

Кричу, безумная Одетта:

«Подайте перья для красивой!»

Валюсь на подоконник бюстом.

«Игрушки», вывеска, на месте.

Тепло от солнца. В сердце пусто –

сбежал пригрезившийся вестник.

Иду к столу, в тетради кучно:

«...ушёл... внезапно... хлопнув дверью...» –

карандашом пишу – сподручно.

А перьям я с тех пор не верю...