Ты была свечой. Моей. В походе с солнцем умерла. Я понял, правду не задушишь, но убил равнодушием твои попытки достучаться до меня. Ведь души я не носил в себе. Не прятался и не разлучишь с уродливою сутью человека, грешника.

Вовеки проклят я тобой, что завела меня в огонь, где я сгорел, лишь пепел стынет. А я свой крест решился скинуть и не быть твоим. Только твоим. Я ждал, радел, молился о спасенье. И чашу терпкого вина ты протянула мне. Но ты дала погибель.

И умерла в обед, непокорная обету. Остался я один в пустыне, где горечью наполнился песок. Гнев. Испорчен я, когда покинул, поддался бесов уговорам и потерял свою. Душа была в тебе! А я остался гнить в пустыне, среди песков искать потерянную сущность. Демоны меня тревожат, и молва клянёт изгоем.

Какие беды ты пошлёшь мне в полночь, слушай, не терзай моё израненное сердце. Мне песка хватило, суши больше не хочу. Иду на воду. В море утоплюсь. Дабы не видеть зла в тебе, когда проснёшься средь барханов, противная и Богу, Сатане, поклон не примет мир. Просто твой песок остынет, и наступит снова ночь.

Где горький свет луны тебя остудит. Грустно слушать твои вопли. И забей себя в овраге, коль вернёшься ты в мой лес. Я больше не твой бес. Не бес я, ты не госпожа. Зарёй откроется Восток, и я увижу, как я одинок, что здесь, гуляю по степям, не вижу зла тумана. Только солнце радует меня. И вскоре вновь её увижу я.

Господь пообещал.