Химкинский послевоенный рынок

Друзья, купите папиросы!

Подходи пехота и матросы!

Подходите, пожалейте!

Сироту, меня согрейте,

Посмотрите - ноги мои босы!

 

 

 

Химкинский рынок - это торговый город. На рынке после войны можно купить буквально всё от патефонной иголки до губной немецкой гармошки. От горячего хлеба до трофейного австрийского аккордеона. От розовых леденцов - петушков на деревянной палочке до английского сукна.

 

На послевоенном Химкинском рынке царила простота нравов.

Продаёт батон свежего хлеба молодая румяная круглолицая и упитанная тетка. Подходит рыжий небритый мужик в кепке надвинутой на один глаз в матросских клешах и хромовых сапогах сдвинутых в гармошку. В уголке рта торчит папироска "Норд".

- Сколько, мордастая, просишь за батон?

- Тридцать рублей.

- Больше десяти рублей не дам,- говорит мужик, сплевывает папироску и откусывает своей пастью здоровый кусок хлеба. Тётка в истошный рёв на весь базар.

- Мамка убьёёёёт!!!

- Не реви, дурында, тебе за него и десять рублей не дадут. Бери червонец и катись отсюда,- шипит рыжий мужик, ухмыляясь железными фиксами.

 

Народ, помалкивая в тряпочку, не вмешивается. Народ безмолвствует. Милиции нет и в помине. Закон - тайга, медведь - хозяин!

 

На рынке сквозь неимоверный шум и гам издалека слышен визгливый женский крик: " А вот, мороженое, а вот, мороженое! Сливочное, молочное, фруктовое в стаканчиках!" И так зазывно - беспрерывно на весь Химкинский базар.

 

Утрамбованный тысячами ног земляной пол рынка усыпан лузгой от семечек. Семечки продают из больших мешков стаканами большими и маленькими. Ленька это заметил сразу, хотя не заметить не возможно. Здоровенные румяные тетки с мешками семечек стояли на каждом шагу и оглушительно кричали: "Сэмачки, сэмачки, сэмачки, кому сэмачки?"

Большие стаканы с ними всё ясно. Обычный 250-граммовый гранённый стакан. А вот маленьких стаканов Лёнька не видел раньше и не увидит НИКОГДА. Где торговки доставали маленькие стаканчики осталось навсегда тайной.

 

В сторонке стоит парнишка постарше Лёньки в застиранной одежке, рваных ботинках с веревочками вместо шнурков и поёт высоким дисконтом жалостливую популярную на вокзалах и рынках песню:

 

Ночь дождлива и туманна, и темно кругом,

Мальчик маленький стоит, мечтает об одном.

Он стоит к стене прижатый,

Одинокий и горбатый,

И поет на языке родном.

 

Друзья, купите папиросы!

Подходи пехота и матросы!

Подходите, не робейте!

Сироту, меня согрейте,

Посмотрите - ноги мои босы!

 

Мой отец в бою нелегком жизнь свою отдал,

Мамку где-то под Одессой немец расстрелял,

А сестра моя в неволе,

Сам я ранен в чистом поле,

В этом поле зренье потерял.

 

Друзья, друзья, я ничего не вижу,

Белый свет душой я ненавижу.

Подходите, пожалейте!

Сироту, меня согрейте,

Посмотрите - ноги мои босы!

 

Я несчастный, я калека, мне семнадцать лет,

Я прошу у человека - дайте мне совет,

Или Богу помолиться,

Или к черту приютиться,

Ради Бога, дайте мне совет.

 

 

Рядом дремлет безногий инвалид на самодельно каталке-платформе в выцветшей солдатской гимнастерке с орденской планкой. В пилотку граждане, отводя в сторону глаза, кто сколько может опускают подаяние.

 

После завершения хозяйственных покупок мать видя, что Лёнька плавится на жаре, но мужественно помалкивает, предложила сама на выбор мороженое. Сразу Лёньке безумно захотелось фруктовое мороженое, про которое рассказывала сестра. Что это за мороженое словами не описать! Вкус оценивать далеко не просто. Не случайно в народе говорят, что на вкус и цвет - товарищей нет! Если бы Лёнька знал вкус пищи Богов то, наверное, сравнил бы мороженое с этим яством.

 

Говорят, что самая стойкая память из всех чувств человека это память вкуса пищи. Леньке с детства памятен вкус пирогов с капустой и вкус фруктового мороженого.

 

На солнцепеке стояла тридцати градусная жара и мать наказала есть мороженое палочкой, мелкими порциями, иначе потеряю надоедливый голос и больше уже не смогу ничего просить. А просить хотелось бы ещё много чего, и поэтому Лёнька стал послушно поедать ледяное розоватое мороженое, беря чуть-чуть из бумажного стаканчика тоненькой плоской дощечкой закругленной с двух концов. Стаканчик и шершавую дощечку, конечно, взял домой в хозяйство. В нору, в нору!!

 

Такого вкусного мороженого Лёнька больше никогда в своей жизни не ел ни в пятидесятые, ни в шестидесятые, ни в какие другие годы своей жизни. Возможно, потому что это было в первый раз, но, скорей всего тогда делали мороженое небольшими партиями вручную и качество и вкус мороженого был совсем особый. Специфический, как позднее говорил незабвенный Аркадий Райкин словами юмористов, бойко сочинявших для него свои "нетленки".

 

Игрушечный мир находился в руках местного "старьёвщика". Каких только не было игрушек в волшебном сундуке мага и чародея! И пугачи, и мячики на резинке, и свистульки, и оловянные солдатики, стеклянные бусы, поплавки и крючки для рыбной ловли и Бог знает что еще.

 

Лёнька уставился на заводной металлический трактор и не мог отвести от него восторженных глаз. "Волшебник" увидел, что положил глаз именно на заводной трактор, повернул несколько раз ключик, который торчал сбоку и трактор плавно сдвинулся с места. Лёнька не верил своим глазам. Не во сне, а на яву происходило настоящее чудо. Маленький трактор заскрипел и весело покатился по доске. Он заворожено смотрел на трактор, потом на мать, снова на трактор и не мог вымолвить ни слова, только мычал, открывая рот и пальцем показывая на ЭТО.

 

Задние колеса у трактора большие - передние маленькие. На колесах резиновые шины. В кабине, как у настоящего трактора сиденье и две рукоятки управления. Как и у настоящего трактора стекол в окнах нет. Трактор покрашен почему-то в ярко синий цвет.

 

Мать вздрогнула, когда услышала цену. Извлекла из кошелька деньги и молча расплатилась за трактор. Просто не верилось, что ЭТО навсегда Лёнькино. Он взял чудо-трактор дрожащими руками и три километра до своей деревни нёс чуть-ли не на вытянутых руках боясь повредить.