Лев и шакалы

Вчера был вечер вечного врачевания души,

Мы разожгли костры, наполнили бокалы

И как предки наши были веселы, пьяны,

Покуда вокруг нас кружили чёрные шакалы.

 

Мы не обращали взор на хитрый их оскал,

На клацанье клыков и вой средь чёрной ночи,

Но каждый совершенно точно знал:

Утром в коробке из под обуви он будет заколочен.

 

И вот они накинулись на нас,

И искусав нам ноги, впились в горло,

Вожак их тёмный, подлый князь

Завыл на небо так, что взорвалась его аорта.

 

Упал на землю бездыханный, серый труп

И последний вдох застрял в гортани.

Тогда и подбежал самый мелкий скалозуб

И начал жрать его некогда правящие длани.

 

Когда наелось вдоволь племя саранчи,

Из кустов вышел лев с обожжённой гривой,

Он видел всё, но ни одной веской из причин

Что бы вмешаться в убийства без мотивов.

 

Зарычав, заставил внемлить каждого кайота,

И прыгнув на скалу, заговорил пророком,

И он провозгласил себя даже не вожаком,

А их жестоким, всемогущим богом!

 

Упали ниц шакалы перед львиной волей

И запищали словно маленькие мыши:

Господь, мы грех свой милостью замолем,

Но кто же золотую гриву твою выжег?

 

И лев тогда опрометчиво ответил:

Люди, те, которых вы так жадно ели,

Посадили меня в стальные клети,

Через цирковой огонь я прыгал на арене.

 

Что? Как же так? Раз Бог ты наш всесильный,

Ты покарать людей бы мог в три счёта!

Как избитую, немощную кобылу

И стать кобыле неумолимым скотоводом.

 

Ты мог бы поглотить всё их дрянное племя,

Изжить со свету пленивших тебя гадов,

Как в судный день из ада демон,

Ты мог бы прыснуть на них огнём и ядом!

 

Накинулись на испуганного льва шакалы разом

И разорвали его тело в клочья,

Мораль проста прикинувшись алмазом,

Будь так же крепок, а не блести средь тёмной ночи.

 

И когда ты видишь страдания других:

Беспредел, жестокость, унижения,

Не стой в сторонке, будто заржавели рычаги,

История бумерангом находит отражения.