(Не)детская считалочка
Иди, убейся башкой об стену!
Зачем ты выбрал такую тему?
На эту тему писать негоже.
Куда ты прёшься свиной-то рожей?
Стишок прочитан, финал не понят.
Волну, по ходу, неслабо гонят.
А автор бедный ещё не помер,
хотя неплохо отыгран номер.
Устав бодаться, он взял и вышел,
не дожидаясь суда и вышки...
Не прогибаться - решил он твёрдо.
Имеет право. Он, сука, гордый.
из неопубликованного
Раз, два, три, четыре, пять.
Выходи со мной играть.
И не спрятаться, не скрыться,
и никто не виноват.
Перекошенные лица,
тут – матрос, а там – солдат.
Арка Главного, зевая,
вынесла посланцев «рая»
на одну шестую суши.
Кушай – никого не слушай!
Блин Дворцовой,
стук берцовой.
Рушим старый – строим новый.
На обратной стороне –
Зимний в облаке свинцовом
с мужичками на стене.
Нам сказали, в Белом зале
временные заседали –
до сих пор, поди, сидят.
Шесть, семь, восемь, девять, десять…
Ух ты! Есть, кого повесить!
Вешай сразу всех подряд!
Звонко цокает брусчатка,
распоясались ребятки –
впереди двадцатый век:
продразвёрстка, разнорядка,
НЭП, большие беспорядки
и усатый человек.
Что там ухнула Аврора –
вестью о Голодоморах?
о колючке лагерей?
о доносах? о расстрелах?
о глазах больных и белых?
Радуйся гиперборей!
Ты – истории создатель,
пусть босой и в драном платье,
но имеешь кучу прав:
право битым быть по морде
и кружиться в хороводе,
право быдлом быть, не раз
быть обманутым за грошик,
ждать и думать о хорошем
под прищуром волчьих глаз.
Быть героем, быть изгоем,
БАМ в глуши зачем-то строить,
поминая чью-то мать…
Быть расстрелянным поэтом,
чтобы век спустя об этом
на диване рассуждать.
