Абулия
Маленький мальчик был
не очень-то мал, но глуп:
даже выйдя из меда, он
бы не знал, существует ли жгут.
Он родился среди витрин.
Выключен свет, всё впотьмах.
Младенцем кричит, но
разве ж заметят его в холодах?
Одиноким играл он в песке,
за верандой бил тополя,
а врагами считал только тех,
кто зажигал фитиля.
Он всё молчал, кивал
при вскриках матери на отца,
а когда разговор заходил про него –
он уходил в себя.
В школе бывал иногда,
чушью пугал друзей –
хоть для друзей он и не бы́л
больше, чем прохиндей.
В юности стал подлецом:
весь веснушчатый яркий строй
на щеках у него – лишь приманка для жертв.
Так что кромсал он психику всех, пока те не пускались в бег.
К тридцати гнушались над бедным даже коты:
настолько нелеп был и груб.
От отчаянья он запирался в тени
и притворялся, что труп.
Ноги его не могли
держать тело всё второпях
точно, как руки его не смогли
и на ранних работать порах.
Маленький мальчик взял
и задушил меня,
но даже он сделал то,
что не сумел я.
