Потомок северного Христа
***
Быть русским, или быть собой.
Быть разомлевшим утром в кроне дуба
И шелестеть, как листьями, душой
О том, что кто-то верный ждёт и любит;
И свято помнить, - святость – важный крест,
Что окровавлен и не чудотворен, -
О том, что предки отстояли честь,
Не дали пасть расшатанным опорам.
Всё через боль. Бывало, даже слишком.
А что теперь? Всё так же нужно жить.
Искать в застенках попранные ниши,
В которых – как с колодца воду пить.
Быть русским, значит – быть собой.
Быть вечером сверчком под лопухами,
Непонятым, поющим под луной,
Когда в душе его чудной
свербит стихами.
Сокрытым в вечности смиренной глубины
Брести, храня в себе немного больше,
Чем можно просвещённому хранить,
И не предать ни разу ценность ноши.
Не ожидая, что прозреют и поймут,
Откуда верность в диком северном народе,
Сквозь драму Чехова тори́вшем долгий путь,
Смирившемся с суровостью природы.
Порой и сам не в силах осознать,
Насколько прав великий Достоевский,
Наощупь, да в молитвенных слезах
Находишь для друзей и песен место.
Пытаешься бесценное хранить,
Нетленной «Клятвы»* не забыть тревогу,
На западное «сколько стоит жизнь?»,
Ты отвечаешь: «Сколько в этом бога?».
Христианам запада и юга не понять,
Откуда силы в стойком северном народе,
Прославленном на выгодный им лад,
Носящем платье взглядов не по моде.
И всё же донимает их вопрос:
Кто ты такой, угрюмый, странный русский?
Ответишь, улыбаясь ясным чувством,
Взращённым красотою талых звёзд:
Я – чадо в молоке Войны и Мира,
Согретое горением листа
Бессмертной рукописи; полётной лиры
Крестник,
потомок северного Христа.
