04 - Производство
Я и еще около пятнадцати человек сошли в Амазонии. Выгрузив очередную часть рабочих, поезд поднял облако пыли и двинулся прочь из тоннеля, к своей следующей станции - равнине Аркадии. Эрл вышел раньше, еще в районе Аполлоновой патеры, а Зак и Винс поехали в Аркадию - склады, цеха сборки мелкого оборудования и вторичная посадочная площадка располагались там.
В буферных зонах, которые по сути являлись железнодорожными станциями, все мы должны были носить шлемы скафандров закрытыми - дышать и подвергать тело воздействию внешней среды здесь было опасно. Всего за пару минут без защиты Марс способен превратить инженера в окоченевшую тушу с многочисленными разрывами капилляров мозга и критическими повреждениями тканей внутренних органов.
Миновав автоматизированную систему пропускного контроля, мы направились в гулкий, плохо освещенный корридор, ведущий к лифтовому залу. Он был широким, но с низким потолком. По пути нам встретилась пара закрытых подсвеченных стендов, расположенных по сторонам; один с гранатами-огнетушителями, плазменными резаками и монтировками, другой - с шестью запасными шлемами для скафандров, изолентой и кислородными сифонами. Вдоль стен тянулись схваченные жгутами охапки кабелей. Некоторые из них были проложены под потолком или уходили в окантованные цветными ободами отверстия. Это не цивильный сектор, где вся начинка скрывалась под панелями - здесь прямой доступ к щитку или кабелю может спасти драгоценное время, а порой - жизнь.
Я и еще четверо человек вошли в первый лифт. Мы все были знакомы, поэтому коротко поприветствовали друг друга в более тесной обстановке. На удивление, я не увидел среди окружающих своего напарника, Тана. Вероятно, он задержался и приедет следующим лифтом. Мне нужен был этаж с надписью “Двигатели и Реакторы” - после поверхности он значился первым, поэтому я нажал на сиреневую клавишу. Дверная створка задвинулась и кабина бесшумно двинулась в путь.
На выходе ко мне присоединились мужчина и женщина - Стив и Айрин - соседи, сборщики двигателей. Мы перекинулись буквально парой слов, пожелали друг другу хорошего рабочего дня и они уехали на магнитоподе в свою сторону. Я решил задержаться в лифтовом зале этажа и подождать Тана несколько минут.
Неожиданно из угла раздался мелодичный голос Системы:
- Тим, экземпляр Тан 37 болен, сегодня тебе придется работать одному.
- Надеюсь, ничего серьезного? - спросил я.
- Ничего серьезного, экземпляр Тим. Пожалуйста, проследуй на рабочее место.
На рабочее, так на рабочее. Я встал на левую пластину магнитопода и ткнул перчаткой в кнопку Старт.
Миновав диафрагму люка, я попал в тесную декомпрессионную камеру. Скафандр обдало паром, затем слегка заложило уши. Минуты полторы спустя я прошел в рабочую зону. Дежурные огни сменились общим светом и в углу мастерской приветливо замигал мой экзо-терминал. Он напоминал раскроенную шкуру какого-нибудь диковинного электронного зверя, призывно распростершую объятия, ожидающую слияния с навигатором. Простыми круговыми и маховыми упражнениями я немного разогрел мышцы и размял суставы, а после вставил ноги и руки в соответствующие ниши терминала. Устройство захлопнулось на мне, как ловушка. Вот и начался рабочий день.
После синхронизации имплантов с машиной я получил доступ к множеству манипуляторов и инструментов. Передо мной возникло четырнадцать изображений участков сборочного цеха, а также я получил доступ к конструкторским и инфраструктурным схемам. Конечно, мне не нужно было одновременно присутствовать на каждом из участков - я просто создавал рабочие сценарии, используя имеющиеся шаблоны и контролировал ход их выполнения. По мере завершения одного комплекса задач я загружал инструментарий новым. Таким образом одновременно работали почти все отделы цеха. Собирать мне приходилось реакторы космических кораблей классов C и D. У классов A и B они были более крупными, и мне не было известно, где находились их цеха.
Сборка осуществлялась на Марсе потому, что считалась слишком токсичной для земной природной среды. Даже здесь мы работали с изделиями дистанционно, используя экзо-терминалы, соединенные с производством лентами подземных кабелей.
Во время работы с киберинтерфейсом сознание входит в особый, ни на что другое не похожий ритм - чувствуешь себя больше машиной, нежели человеком. Импланты, благодаря которым были усовершенствованы тела марсиан, превращали нас практически в киборгов, поскольку позволяли взаимодействовать с компьютерными системами напрямую, с помощью импульсов мозга. Человеческий фактор не исключался окончательно, поскольку в критических ситуациях, вариантов которых на Марсе могло быть бесчисленное множество, человек все ещё принимал более верные решения и реагировал быстрее машин. Что касалось рутинных задач, то безусловно, Система справлялась с ними куда эффективнее нас. Но раз уж случилось так, что вычислительные мощности человеческой рабочей силы были задействованы, было решено распределить производственные нагрузки между людьми и электроникой равномерно. Таким образом и получился своего рода цифровой симбиоз.
Конечно, рано или поздно, Система соберёт из наших действий всю необходимую ей информацию и научится действовать автономно. Тогда нас заменят на какие-нибудь чёрные ящики, которые будут помогать ей локально. А может, к тому времени, как это случится, мы уже и сами станем этими ящиками, ведь аппаратная начинка тоже не стоит на месте и совершенствуется с каждым годом. Говорят, раньше управление умными заводами осуществлялось куда медленнее, чем сейчас.
Время в терминале пролетает незаметно, мне даже не приходилось прерываться на прием пищи - раз в три часа питательная смесь автоматически подводилась с помощью специальных каналов. Все запущенные монтажные и транспортировочные действия выполнялись в штатном режиме, без моего непосредственного вмешательства. Введя в запуск выполнение очередной задачи я лишь должен был проконтролировать отчеты о проделанной работе и вновь распределить высвободившиеся ресурсы. По сути я выполнял роль бригадира на каждом из участков. Все всегда проходило отточено и гладко. Именно поэтому для меня стала полной неожиданностью авария в сборочном цехе.
