ОНА
И сердце стало ныть,
Щемить, колоть и прерываться,
Она могла собой пьянить,
А после просто попрощаться.
И разговор, что длится вечно
В моей порой ущербной, но душе,
Казался с нею быстротечным,
А мысли просто в неглиже!
И дрожь, в руках, с собою принося,
Величеством своим манила,
Любовь порой в замен прося,
А может, вовсе не любила!
Она меняла жизнь не раз,
Людей не раз меняла тоже
И не любила свой анфас,
И гладкость нежной кожи,
А глубина колючих глаз
На дно морское опустила,
И задыхаясь на дне сейчас –
Я умирал, она молила:
- Не дай ему любви ко мне,
Не дай ведь Боже!
Он ведь продастся Сатане,
А после я отдамся тоже!
И вдруг коснувшись сердца моего,
Вмиг его очаровав – остановила:
- Меж нами много и всего,
Он ведь считал, что не люблю, а я любила!
А по сему, так нежно руки отводя,
Меня, встряхнув, к жизни вернула
И напоследок уходя,
К моим губам губами лишь прильнула!
И сердце стало ныть,
Щемить, колоть и прерываться,
Она могла собой пьянить,
А после просто попрощаться.
Щемить, колоть и прерываться,
Она могла собой пьянить,
А после просто попрощаться.
И разговор, что длится вечно
В моей порой ущербной, но душе,
Казался с нею быстротечным,
А мысли просто в неглиже!
И дрожь, в руках, с собою принося,
Величеством своим манила,
Любовь порой в замен прося,
А может, вовсе не любила!
Она меняла жизнь не раз,
Людей не раз меняла тоже
И не любила свой анфас,
И гладкость нежной кожи,
А глубина колючих глаз
На дно морское опустила,
И задыхаясь на дне сейчас –
Я умирал, она молила:
- Не дай ему любви ко мне,
Не дай ведь Боже!
Он ведь продастся Сатане,
А после я отдамся тоже!
И вдруг коснувшись сердца моего,
Вмиг его очаровав – остановила:
- Меж нами много и всего,
Он ведь считал, что не люблю, а я любила!
А по сему, так нежно руки отводя,
Меня, встряхнув, к жизни вернула
И напоследок уходя,
К моим губам губами лишь прильнула!
И сердце стало ныть,
Щемить, колоть и прерываться,
Она могла собой пьянить,
А после просто попрощаться.
