Мало помнится из прежней жизни. События стремительно-коварно закрутили меня так, что с трудом вспоминается вчерашнее, а уж, что было давным-давно…

А вот далёкий день, когда сын начал сам завязывать шнурки — отчётливо отложился в памяти.

***

Бывший муж мало интересовался школьной жизнью сына. Так, вечерами заглянет ему через плечо в пропись, скажет что-нибудь не к месту: «Мама учитель. А сын — неумёха. И палочки кривые, и крючочки пляшут. Эх, я совсем другим был. Прилежным!» — и шёл смотреть любимую передачу про рыбалку.

Сын жалобно смотрел на меня виноватыми глазёнками, в которых блестели слезинки-бусинки:

— Мам, я плохо учусь? Я буду отстающим?

 

Сама виновата. Отдала сына в первый класс — шестилетнего. Одноклассники большей частью были старше на год, а то и на полтора. И он, как маленький воробушек в стайке уже оперившихся воробьёв. Поэтому трудно давались пока азы школьной жизни. Зато по физкультуре лучше всех! Быстрый, меткий, юркий. Одна беда, не получалось завязывать шнурки. Прибежит со школы, а шнурочки заправлены внутрь в ботинки. Прижимаясь, чмокнет в щёку, и виновато:

—Мамуль, не ругайся. Не получилось…

 

А с утра опять по дому бегом. Топот моих ног и его маленьких ножек.

— Тише, папу разбудишь. Ему выспаться нужно. Скоро на дежурство. Кушать! И никаких: «Не хочется». А то малюсеньким и останешься, не вырастешь. И ручку не поднимешь. А палочки нужно писать ровненько.

 

Он улыбается мне солнечной улыбкой и второпях ест кашу, запивая чаем.

— Ты скоро? Опаздываем!

Возле дверей маленький комочек, нагнувшись, возится со шнурками.

— Не получается…

Терпеливо жду, смотрю. Проворные пальчики пытаются завязать «мужской» бантик. Но к бантику привязывается мизинец. И опять всё сначала.

— Всё. Время вышло. Давай я. Завтра получится.

Он смотрит на мои быстрые манипуляции, грустно вздыхает, почёсывая затылок, и мы бежим в школу.

А на следующий день опять форс-мажор: опаздываем. Не до уроков по завязыванию шнурков.

 

И вот настал день, когда сынок прибежал из школы загадочно-счастливый.

Чуть не сорвал калитку с петель, пронёсся по двору, пулей влетел в дом и выпалил:

— Мам, смотри! Я сам! САМ!

И гордо выставил ногу возле дверей на коврик. Меня ждал приятный сюрприз! Шнурки были завязаны по-детски, но умело и крепко.

— Старался! Пять раз получилось! Я молодец?

Нежно убрала белёсый чуб с мокрого лба, на котором выступили капельки пота от быстрого бега.

— Ты мой герой!

Наклонилась к нему и запечатлела поцелуй на довольных раздутых щеках.

Маленькие ручки обнимали меня сильно и долго. Наконец-то, крохотная победа в его жизни. Счастливые мгновения для обоих.

 

— Сынок, а где портфель?

Он разжал ручонки и оглянулся. За спиной пусто.

— Нету.

— Что случилось?

Глаза его тревожно округлились. Он обернулся ещё раз, в надежде увидеть школьного «друга» … Но его не было.

— Забыл. Шнурочки завязал и домой. Хотел быстрее тебе показать.Мамуль, прости…

Он смотрел на меня растерянным жалостливым взглядом.

— Как уроки учить будем?

Сын пожал плечами и виновато присел на пуфик у порога. Радостная улыбка стекала с лица, как быстро тающее мороженое.

— Вера Михайловна будет завтра стыдить меня перед ребятами. Как же я пойду в школу?

— Проверяй шнурочки, хорошо ли завязаны? Не развяжутся?

Он растерянно посмотрел на меня, нагнулся, маленькие пальчики проворно пробежались по завязкам, укрепив узелки.

— Со школы ещё не развязались. Крепко.

— Тогда побежали, может, ещё успеем!

И мы ринулись в школу спасать завтрашний день.

 

После долгого диалога со сторожем о том, что виновники «торжества» — шнурки, он, недоумённо качая головой, открыл нам класс.

 

Домой мы шли молча, неспеша, каждый со своими мыслями.

 

«Эмоциональный он — в меня. Что ж поделать… Ну, и ничего, что устала на работе, что бег с препятствиями, что уроки теперь учить до поздней ночи, но есть же огромный плюс: утром экономия времени на шнурках!»

 

Сын, как бы подслушав мои мысли, начал серьёзный детский разговор:

— Мам, я сегодня палочки ровные-ровные напишу. И портфель сам соберу.

И вещи на стул повешу. И утром сам проснусь. Кашу съем… Ну, мам, не сердись.

 

Защипало глаза … Вот же.

— Не буду. Я очень тебя люблю. Ты у меня молодец.

Присела. Обнялись. Родная моя душа.

 

***

— Мамуль, опаздываем. Звонили уже. Все собрались, нас нет. Ну, сколько можно вертеться у зеркала? Так и день рождения пройдёт без нас.

 

Здоровенный парень под метр девяносто, недавно демобилизовавшийся из армии, склонился возле обувницы и, мягко выказывая мне недовольство и торопя, надевал обувь.

 

Отведя взгляд от зеркала, залюбовалась процессом вязания шнурков. А ведь проворные пальчики всё те же… Ничего не изменилось.

Пресловутый эксклюзивный бантик поменял только размер, но остался тем же — из школьного детства.

 

Поднял голову, увидел мою улыбку…

— Что, принцесса моя, готова? Теперь нужно будет бегом. Пешком уже не успеем. Благо, шнурки хорошо завязаны.

 

И подмигнув, улыбнулся в ответ.