Гудит как улей родной завож. Глава пятая
Часть пятая
После окончания учебы в институте Секретарь парткома завода "Красная Пресня", загрузил молодого специалиста Серова работой внештатного сотрудника партийного контроля Краснопресненского райкома партии.
Несколько раз Серову пришлось выполнять деликатные поручения райкома. Это были проверки письменных жалоб трудящихся на своих начальников в основном на директоров предприятий. Проверялись даже анонимные жалобы. Материалы проверок Серов передавал в комитет партийного контроля райкома без своих выводов и предложений. Только факты. Дело Серова прокукарекать, а там пусть не рассветает!
Год Серов принимал участие в заседаниях Краснопресненского народного суда, куда его избрали народным заседателем. Там понял после нескольких судебных трудных разбирательств с убийствами, почему не стал сдавать документы в юридический институт. Судить, карать и защищать не его это дело. Полностью проникся библейским: «Не судите, да не судимы будете!»
Общественной работы Серова хватало с избытком, чтобы предстать перед партийным собранием. Оставалось, чтобы его рекомендовали три члена КПСС. Они обнаружились без особых проблем. Два рекомендующих члена партии нашлись в собственном бюро подготовки производства. Морозов Геннадий Дмитриевич и Грушина Лидия Яковлевна. Третью рекомендацию дал Секретарь партбюро заводоуправления - Главный технолог завода.
Остаться навеки беспартийным суждено Серову судьбой. Так природа захотела. За неделю до партийного собрания, где должны принимать в кандидаты членов партии, случилась нелепая амурная история Главного технолога - секретаря парторганизации заводоуправления, который давал Серову рекомендацию в партию.
Молодая смазливая незамужняя дочь секретаря директора Сергеева работала в отделе Главного технолога и заморочила до невозможности голову женатому начальнику. Об их интимной связи узнала грозная матушка и однажды по телефонной наводке застукала любовников в кабинете Главного технолога. ( От быстрей, быстрей, еще быстрей любовники потеряли бдительность и не заперли вечером дверь в кабинет).
Результат - грандиозный скандал. Мамаша кричала, что ее невинную дочь совратил начальник, пользуясь своим служебным положением. Она заставит зарвавшегося негодяя выложить на стол партийный билет. Увы, на невинной дочери пробы негде ставить, и в отделе знали, что все произошло в точности до наоборот. Но попался голубь сизокрылый, что называется с поличным!
Главного технолога сняли с высокой должности и перевели в механический цех простым технологом. Отстранили и от должности Секретаря парторганизации заводоуправления, но в партии оставили. (Служебные романы были в ходу. В это время всему заводу было известно, о любовных связях директора и Секретаря парткома.)
После разрушительного казуса с рекомендующим Серова в партию он твердо решил, что не судьба стать «партейным» и забрал заявление о приеме в партию, хотя в парткоме настоятельно предлагали подобрать другую кандидатуру и попозже, когда утихнут страсти все решить благоприятным образом. Серов однако сделал свой жизненный выбор окончательно и бесповоротно.
Пока Серов учился в институте, от шефских поездок в колхоз освобождался. Но как только получил диплом, в первую же осень его отправили в числе многочисленной команды заводоуправления в подшефный совхоз имени 40 лет Октября. Рабочих из цехов, как правило, на такие мероприятия не отправляли.
Совхоз имени 40 лет Октября находится в Зарайском районе на берегу великой русской реки Ока. Когда - то это был обычный колхоз с обширными угодьями и бескрайним колхозным садом. В шестидесятые годы на базе колхоза создан крупный свиноводческий совхоз. В чистом поле построили Центральную усадьбу. Кроме хозяйственных построек выстроен жилой поселок для рабочих совхоза. Возведены добротные дома на две семьи с большим приусадебным участком. Поселок расположен в живописном холмистом месте.
Вокруг перелески и множество прудов. В прудах местные жители держали сотни уток и гусей. Каждая хозяйка метила своих птиц особого цвета краской и в определенном месте, чтобы отличить от соседских птиц. Удивительно, но утки гуси и куры чинно возвращались вечером в свои птичники, никогда не путая калитки, где их ждал в птичнике хозяйский ужин. Жили рабочие совхоза богато. У многих в семидесятые годы были личные «Москвичи».
Тем не менее, от помощи не отказывались и даже построили несколько добротных общежитий для приема "шефов" из Москвы.
По дороге в Зарайский район инженер из отдела шефмонтажа и наладки Людмила де ла Росса обучила словам появившейся песни на красивую музыку французского композитора Андре Поппа ежедневно исполнявшуюся в вечерней программе « Прогноз погоды».
Вновь чужие города и, вновь над ними серые дожди,
Затерялся я в толпе, я от себя хочу уйти.
Где искать и как найти любовь, которую не уберег?
Словно этот серый дождь, бездомен я и одинок.
Я помню, я помню, я помню, всегда любовь твою...
Теперь лишь я понял, как я любил и как люблю.
Над Ла-Маншем серый дождь
Надежды белой парус смят волной,
Прошлой ночью, снилось мне, вернулся я в Марсель домой.
И к тебе опять бегу, но ты не возвращаешь мне любовь.
Я проснуться не могу и остаюсь с тобою вновь.
Я помню, я помню, я помню, всегда любовь твою...
Теперь лишь я понял, как я любил и как люблю.
О, чужие города, ну что вам, что вам до моей любви.
Облака плывут в Марсель, как письма грустные мои.
Где искать и как найти любовь, которую не уберег?
Словно этот серый дождь, бездомен я и одинок.
Эту душевную песню разучивали в автобусе всю дорогу и выучили наизусть.
Звучную фамилию Де ла Росса получила Людмила от своего мужа испанца. Во время гражданской войны в конце тридцатых годов из Испании было вывезено много детей погибших в боях республиканцев. Они воспитывались в детских домах, получили образование, обрусели и жили обычной жизнью советских людей.
В конце шестидесятых годов, когда были восстановлены дипломатические отношения с Испанией многие испанцы, вывезенные в СССР стали возвращаться на Родину. Уехала в Барселону и Людмила со своим мужем и двухлетним сыном. Прожив там полгода, поняла, что жить в Испании не сможет. Решительно забрала сына и практически без денег, без багажа сбежала тайком от мужа пробираясь домой в Москву со злоключениями и погонями за ней через Испанию, Пиренеи и благополучно добралась до советского Посольства во Франции.
С наивной Де ла Россой и в Москве происходили забавные истории. Однажды, возвращаясь в свой отдел шефмонтажа из местной командировки, принесла на работу несколько банок сверхдефицитной красной икры. И стала с жаром рассказывать о необыкновенной удаче, которая ей выпала о том, как крупно повезло, купив с небольшой переплатой три банки камчатской икры.
На улице в районе метро Павелецкая она догнала мужчину, который шел не спеша и небрежно нес в авоське банки с красной икрой. Банок в авоське много. Броские наклейки перепутать невозможно. Загипнотизированная Эльвира двигалась за ним, не отрывая глаз от экзотической авоськи. В конце концов, женская природная любознательность победила, она не удержалась и спросила у мужика, где он покупал икру. Тот отшутился, где купил там икры уже нет. Тогда стала просить, чтобы он продал ей несколько банок. Зачем одному целая авоська икры. Мужик отшучивался, что семья большая и сам любит икорку под Жигулевское и друзьям обещал, которых у него много и потом он купил икру с переплатой, а это недешево и ей будет не по карману.
- Я заплачу, сколько скажете, мне для ребенка денег не жалко,- взмолилась Людмила.
Мужик еще немного поартачился и согласился продать ей три банки по десять рублей за её красивые честные голубые глаза, а главное для ребенка. Мужик любил детей. Он всегда был друг детей и за их счастливое детство готов поделиться предпоследним. Счастливая Людмила готова была расцеловать своего небритого благодетеля.
Когда в отделе открыли банку в предвкушении отведать деликатеса, то там обнаружили… морскую капусту стоимостью сорок копеек. Уличный спектакль был классически разыгран на высшем актерском уровне. Сам мужик ничего не предлагал, гулял по улице, а желающие, чтобы их наказали рублем находились сами. Высший класс мошенничества!
Однажды отправили Де ла Россу в составе специалистов в командировку в Милан на завод «Фиат» оценить и возможно в дальнейшем закупить литейное оборудование для строящегося автозавода в Тольятти. Делегация пробыла в Милане неделю. Эльвира, чтобы купить несколько лишних пар колготок неделю питалась только апельсинами и первое время краковской колбасой, которую привезла из Москвы. В конце командировки, в аэропорту Милана при посадке в самолет с ней случился голодный обморок, к счастью, когда уже вошла в самолет, где на борту ждал бесплатный обед.
В Милане несчастные русские женщины рыдали над витринами, когда впервые в жизни увидели какие товары, продаются в магазинах! Мужики перенесли все трудности заграничной жизни хладнокровно. Сначала выпили разрешенную водку, которую привезли с собой, потом перешли на дешевые итальянские вина. Покупать для жен колготки им не пришло даже в голову. Кое-кто привез детям подаренные на фирме трехцветные шариковые ручки, производство которых наша промышленность еще не успела освоить.
В первый свой заезд в подшефный совхоз Серов попал в бригаду строителей, состоящую из мужиков отдела Главного технолога. Бригаде было поручено сделать отмостку для одного из свинарников. Работа была сдельная, расценки вполне подходящие. Всех женщин отправили на уборку картошки. На картошке зарабатывали практически столько, чтобы расплатиться за завтраки, обеды и ужины в столовой.
Тем, кто работал на уборке картошки, привозили обед в поле. Бригада строителей и те, кто работал на молочной ферме, приходили на обед в столовую. Кормили сытно. На завтрак, в обед и на ужин в меню присутствовало обязательно мясо. Естественно свинина в разных видах. Либо котлеты, либо большие куски жареного мяса или огромные котлеты из печени. Те, кто помогал на молочной ферме, приносили вечером в общежитие ведро молока. Желающие могли пить молока, сколько позволяла душа. Ведро стояло в углу на табуретке.
Однажды вечером собралась кампании из трех человек: начальник отдела НОТ - Терентьев Юрий, Секретарь комсомольской организации завода - Бабошин Михаил и Серов.
Юра Терентьев старше Серова на три года. Окончил Московский авиационно – технологический институт. (МАТИ) Учился в одной группе со знаменитыми хоккеистами братьями - близнецами Борисом и Евгением Майоровыми, которые были до фанатизма преданы хоккею, но и учились хорошо. Никогда не имели «хвостов» без помощи преподавателей, которые болели за них, учась в институте уже известных хоккеистов.
Именно из-за Бориса Майорова возник клич "Шай-бу! Шай-бу! Шай-бу!", который знают ныне на всех стадионах мира - едва мяч попадал к Майорову, спартаковские болельщики начинали подбадривать хоккеиста, вышедшего на футбольное поле стадиона "Динамо": "Шай-бу! Шай-бу! Шай-бу!".
Юра Терентьев родом из Керчи, когда выпивали с ним, постоянно вспоминал Сталина последними словами за то, что он в 1944 году депортировал всех крымских татар из Крыма. Рассказывал ужасы, которые он перенес в шести летнем возрасте, когда их везли в товарных вагонах в Казахстан.
Операция по депортации началась рано утром 18 мая 1944 года и закончилась 20 мая. Для её проведения были задействованы войска НКВД. Депортируемым отводилось до получаса на сборы, после чего их на грузовиках транспортировали к железнодорожным станциям. Оттуда эшелоны отправлялись к местам ссылки. Тех, кто сопротивлялся или не мог идти расстреливали на месте. В дороге ссыльных кормили редко и часто солёной пищей, после которой хотелось пить. Умерших, наспех хоронили рядом с железнодорожным полотном.
Серов еще раньше слышал о том, что из Крыма депортировали всех татар. В августе 1961 года ему довелось провести две недели в спортивном лагере Московского энергетического института под Алуштой в Крыму.
Урочище Малое Семидворье находилось в нескольких километрах от Алушты и когда отправлялись в город за вином проходили мимо уже разрушенных от времени татарских аулов. Фруктовые сады еще сохранились и там собирали спелые августовские груши и яблоки на закуску. Разрушенные дома и на их фоне плодоносящие сады представляли печальный пейзаж, который наводил грустные мысли о тех, кто веками здесь жил.
Третий товарищ Миша Бабошин после окончания МЭИ попал на завод в отдел Главного энергетика. Хорошо зарекомендовал себя, вступил в партию и его молодого коммуниста избрали секретарем комсомольской организации завода. Миша свой, что называется, рубаха – парень. Знает и умеет должным образом вести себя с начальством с рабочими и с близкими друзьями.
Такая подобралась кампания осенним погожим вечером в подшефном совхозе после трудового дня.
Кому-то пришла в голову интересная и свежая мысль. Надо не просто отдохнуть «на всю катушку», а отдохнуть по-гусарски и разобраться, наконец, сколько нужно выпить бутылок шампанского на человека, чтобы напиться « до зеленых веников». Прикинули, что десять бутылок теоретически должно хватить, чтобы не бегать еще раз в сельпо. На закуску купили шоколадных конфет. По дороге на пикник в бесхозном саду набрали рюкзак спелых яблок и устроили скатерть – самобранку на высоком берегу пруда под молоденькими березками. Сами удобно расположились на теплых новеньких телогрейках, которые выдали на заводе.
Закат не просто красив. Он красив фантастическими красками. Раскаленное красное солнце медленно приближалось к горизонту, меняя постоянно свой цвет. Чем ближе диск солнца приближался к линии горизонта, тем больше он увеличивался в размере. Стояло бабье лето и в небе парило множество паутинок. Тепло и тихо. Только важные гуси и крякающие утки, которые возвращались в родные птичники, нарушали первозданную тишину.
Удивительно, но дружные стайки уток и гусей не перепутывались в одно большое гогочущее стадо птиц, а шли раздельными кампаниями к своим хозяевам. Это было заметно по раскраске, которой их метили хозяева. Цвет и оттенок краски у всех различный. Кроме того каждая хозяйка помечала свою птицу в определенном месте. И вот такими кланами или семьями они не спеша топали ночевать именно в родные птичники, никогда не путая с чужими. То же самое было и с курами, которых утром хозяева тоже выгоняли на улицу на подножный корм.
И вот в эту предзакатную пору, на фоне чудесного осеннего пейзажа друзья принялись с чувством, с толком, с расстановкой, глушить стакан за стаканом полусладкое шампанское. Пили за свое здоровье, и за здоровье близких и дальних. Пили за Нас с Вами, и за хрен с Ними! За здоровье белого медведя, и чтоб дети грома не боялись! За тех, кто в море, на вахте и на гауптвахте. Тостов было множество. После выпитого стакана затягивали студенческие песни, которых как, оказалось, знали много. Впрочем, не удивительно все вышли из студентов с небольшой разницей в годах. Когда Серов отдыхал в спортлагере МЭИ, запомнил много песен, которые каждый вечер у костра пели студенты.
«Кончилось лето жаркое, Шхельда белым бела, осень дождями шаркая в гости ко мне пришла…»; «Здравствуй, чужая милая, та, что была моей…»;
«Ах, что за славная земля
Здесь 40 лет уж «Октября»:
Колхозы, мля, совхозы, мля, природа!
Но портят эту красоту,
Сюда приехавши на «ТУ»-
Тунеядцы, мля, моральные уроды!...» ;
«Догорели лучи огневого заката,
Золотая луна поднялась в небеса.
Отчего не поёшь и до зорьки одна ты,
Отчего же грустят голубые глаза?...»;
«- На кого оставишь, милый мой дедочек,
На кого оставишь, сизый голубочек?
- На деверя, бабка, на деверя, Любка,
На деверя, милая сизая голубка…»
Друзья не ожидали, что можно быстро опьянеть от шампанского даже на свежем воздухе. Возможно, они частили, но десятую бутылку хоть и открыли, но сразу осилить не смогли. Пришлось взять тайм- аут. Поначалу не верилось, что гусары могли быть пьяными с какого-то шипучего шампанского. Эксперимент наглядно показал, могли запросто! Но с той поры к шампанскому у Серова долгие годы стало отношение противоречивое.
Миша Бабошин, секретарь комсомольской организации завода накануне поездки в колхоз побывал на районном трехдневном семинаре для комсомольских вожаков совместно с инструкторами райкома комсомола. Семинар устроили в одном из домов отдыха партийных работников на Пироговском водохранилище. Такие семинары устраивали раз в году, чтобы элита комсомола могла познакомиться плотнее друг с другом за рюмкой чая, обсудить насущные проблемы, а заодно расслабиться в сауне.
Михаил после двух литров шампанского расчувствовался и поведал, нечто из жизни комсомольских работников.
На торжественной и деловой части семинара выступали старшие партийные товарищи о задачах комсомольских организаций в эпоху развитого социализма, пели дифирамбы элите советской молодежи, которая должна и помогает партии во всех начинаниях. Потом началась нормальная двухдневная не просыхающая пьянка. Как нам пояснил Бабошин это была обычная практика подобных комсосмольских семинаров.
Девицам из райкомовских комсомольских инструкторов была предназначена особая миссия. Эта миссия предполагала всячески ублажать старших партийных товарищей. Это говорилось открытым текстом и девицы прекрасно были об этом осведомлены, когда сопровождали своих старших товарищей на отдыхе. Гораздо позже в 1988 году о быте комсомольских вожаков, о банях с голыми девицами поставили кинофильм «ЧП районного масштаба» с Игорем Бочкиным в главной роли.
Но тогда для Серова это было откровением. Возможно, это открытие тоже как- то повлияло на то, что Серов не стал вступать в партию и забрал свое заявление. Сыграла свою не последнюю роль и цыганская кровь и душа, которая никак не хотела мириться с ограничениями свободы. ( Прадед по матери цыган, которого подкинули в деревню младенцем).
Позже, Серов иногда жалел в душе, что не вступил в стройные партийные ряды. Отсутствие партбилета тормозило продвижение по службе, но переступить через себя не смог. А в те времена инженерно-техническому работнику вступить в партию было чрезвычайно трудно из рабочих, пожалуйста, давали зеленую улицу. У Серова был реальный шанс, и его предупреждал об этом Секретарь парткома, когда он забирал заявление.
И, конечно, накрылась медным тазом мечта поступить в Академию Внешторга.
«Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу, дьяволу служить или пророку, каждый выбирает для себя!»
Кроме завода «Красная Пресня», помогать совхозу приехала молодежь с почтового ящика, что в Электрическом переулке - наши соседи. В основном девушки. Жили все вместе в новом общежитии, специально построенном для шефов. Девиц поселили в дальних комнатах, а в ближних к входу разместились ребята. Это, чтоб местные парни, которые кругами ходили вокруг общежития и пускали слюни, не могли попасть беспрепятственно к нашим девушкам. Не тронь чужое!
Как-то вечером, когда стали укладываться «на боковую» около высокого крыльца нарисовались четверо колхозных парней, и стали криками вызывать кого то из девиц. Один из парней с «ящика» Игорь, спросил в женской половине, кто договаривался о встрече с колхозниками. Девицы отмолчались. Он передал сельским парням, что им здесь не светит, никто выходить к ним не собирается. Мужики оказались в хорошем подпитии и стали забираться на крыльцо, чтобы проникнуть в помещение.
Игорь с крыльца их скинул. Мужики рассвирепели и кинулись четверо на одного. Стащили за ноги с крыльца, а дальше услышав шум, возню и ругань выскочили заводские парни, кое- кому из местных перепало, но в темноте все разбежались в разные стороны, и поймать пакостников не удалось. Однако Игорь узнал одного из тех, кто стаскивал его за ноги. Это был сын председателя совхоза, парень лет восемнадцати.
Когда Игорь падал с крыльца, то порвал новенькую импортную тенниску и ободрал лицо, колени, локти. Мы решили, что так дело не оставим и утром пойдем к руководству совхоза разбираться. Миша Бабошин, наш комсомольский вожак, решил взять инициативу в свои руки.
- Я им покажу небо в алмазах и заодно мать Кузьмы! На всю жизнь запомнят, как нападать на московских шефов, которые приехали бескорыстно помогать в уборке урожая! Я им пришью политическое дело! Будут искать пятый угол!- грозил Бабошин, от удовольствия, потирая руки перед предстоящей экзекуцией.
Утром пять делегатов во главе с Бабошиным и пострадавшим Игорем отправились к секретарю парткома домой.
Посильней разодрали рубашку Игоря, поваляли ее в пыли, потоптали ногами, чтобы придать жалостливый вид. Игоря забинтовали с ног до головы, и в таком виде ранним утром явились к Секретарю парткома домой. Бабошин приложил все свое ораторское умение, чтобы секретарь спросонья смог представить какое побоище, устроили москвичам, приехавшим, по зову партии, по велению комсомольских сердец на помощь совхозу, распоясавшиеся пьяные бандиты во главе с сыном Председателя совхоза.
Бабошин, пригрозил, что немедленно отправится в райком партии Зарайска и в органы милиции района, что бы там тщательно разобрались с безответственными, политически близорукими руководителями совхоза, допустившими вопиющее попустительство хулиганью и бандитам, которые жестоко избили невинного молодого человека. И в заключение добавил, что все, приехавшие на уборку урожая, немедленно покинут совхоз.
Надо сказать, что секретарь парткома не шутку напугался. Стал клятвенно уверять, что немедленно разберется во всем, найдет виновных, строго накажет злодеев, и обязательно возместят материальный и моральный ущерб, нанесенный шефам.
Сын председателя совхоза, протрезвев, отпираться не стал, честно признался, что оказались, здорово выпивши, почти ничего не помнят. Отец накостылял сыну по первое число и сказал: «Делай, что хочешь, но москвичи к обеду, должны забрать свое заявление обратно».
Потом председатель и секретарь парткома лично пришли в общежитие и извинились за неприятный инцидент. И заверили, что парни, которые участвовали в нападении, придут сами и будут просить прощения. Воля ваша простить их или нет.
К обеду на крыльце появились четверо смирных молодых парней с ящиком водки и пакетами с закуской. Отдали 50 рублей Игорю за тенниску, цена которой была не больше 10 рублей, но Бабошин именно так оценил материальный ущерб, в пятикратном размере. Слезно извинились, по детски, попросив прощения, и сказав, что больше так делать не будут. Пить отказались, иначе родители обещали оторвать головы.
В ящике оказалось не двадцать, а десять бутылок водки и десять бутылок вина. Бабошин предложил всем желающим отправиться вечером на природу на то чудесное место, где однажды друзья «гусарили».
Дружеская вечеринка прошла замечательно. На прудах мужики отловили пару жирных гусей, из которых женщины приготовили "экзотическую" закуску в дополнение к той, что принесли раскаявшиеся «бандиты». На сей раз пили « на халяву» водку и вино за смычку города и деревни! А поздно ночью разбрелись по совхозным стогам сена, чтобы там кому повезет до утра ночевать с ненаглядными певуньями с дружественного почтового ящика.
