Гринвей
я так хорошо знал болотистый округ
холмов, окружённых кристальной водою,
величество скал и песок вечно мокрый
тропинок, ведущих меня до прибоя.
в расщелинах скал лишь вкрапления сланца,
чернеют мокрицы, ползут под стенами,
озёра, бледнея, ждут вод вешних танцы,
пока обелиск лижет море волками.
знаком мне ухабистый путь к междуречью
и запах ветров над бездонным заливом,
чрез тиной поросшую тропку над течью
найду я гринвея знакомые нивы.
внизу, там, где стелется галечный берег
услышится рёв бесконечно могучий,
великие валы, что всё ещё верят
выносят бурьян на солёные кручи.
и, с яростным хрипом и грозным шипеньем
они окропляют остывшие тверди,
как стражи ночные с их вечностным бденьем
титаны стоят и не знают о смерти.
так, денно и нощно тиши ни минуты,
как будто земля на дуэли с поводьем;
и только моллюскам, что в панцирь обуты
неважно, кто чьё представляет отродье.
но в лунное время мне было виденье:
я с моря увидел тянувшийся берег,
и чувствовал валы, и слышал шипенье
и вес на плечах лазуритовой сферы;
во мрак вперя очи, я всё ещё верил,
надежда горела далёкой свечою,
но море синело, и плавился берег
в тумане и явь становилась ночною.
неужто теперь в безвоздушном пространстве
я встречу погибель с отчаянным воем?
иль, встретив меня в сём предсмертном убранстве
пучина проглотит меня с головою?
Перевод стихотворения Джона Бетчемена.
