Было около девяти утра... Привередливое солнце, не находя художественной ценности в морозных узорах, беспощадно стирало их с оконных стёкол... Посрамлённый автор эскизов прятался в дворовой тени, не смея перечить критику, хандрил и даже капал изредка с карниза, жалея нарисованное ночью... В палисаднике на пригреве затевали толкотню разноцветные птицы, завтракая хлебными крошками и пшеном...

У мраморного крыльца, заставляя поскрипывать снег под полозьями саней, переминались с ноги на ногу кони. Будто бы распеваясь перед концертом, тихонько позвякивали бубенцы на упряжи... Всхрапывал коренной... Бородатый кучер таскал в сани детские подарки и, боясь выстудить дом, выходя, каждый раз поджимал дверь коленом...

В прихожей перед зеркалом, постукивая каблучками о паркет, крутилась молодая барыня. Десятилетний Колька, сын кучера, помогавший отцу с погрузкой, проходя мимо неё, замер с коробкой конфет в руках и, открыв рот, стал глядеть, как бежит волнами по её рукаву соболий мех. Заметив интерес мальчика, дама улыбнулась и спросила, шутя: «Ну что, Коля, хороша я в новой шубке? Нравлюсь тебе?» Колька засмущался, полыхнул щеками и закивал в ответ...

В дверях появился кучер и, погрозив пальцем убегающему Кольке, доложил: «Всё готово к выезду, матушка Наталья Павловна! Еле разместил мешки с коробками-то... А этого шалопая Вы гоните без стеснений, коли станет надоедать... Он Вашу доброту знает... Так и норовит на шею залезть!» - Да что ты, Елизар!? Прекрасный мальчик твой сын! Воспитанный ребёнок и вкус имеет к прекрасному... - отшучивалась хозяйка - ну что, поехали? С Богом!"

На сельской площади, где для забавы были устроены горки и каток, собралось сотни две ребятишек разных возрастов... Зная, что барыня привезёт кроме угощений детскую одежду, самые хитрые крестьяне специально одевали детей поплоше... Наталья Павловна не могла видеть рваных валенок на детских ногах и тотчас же переобувала их носителей в новые! То же самое происходило с верхней одеждой и шапками... Все эти уловки она, конечно, знала, но так уж повелось на селе... Ежегодный ритуал соблюдался неукоснительно! Барыню встречала толпа оборванцев, а провожал её уже нарядный детский строй, сжимающий в руках подарочные кульки...

Остановив тройку на середине площади, Елизар встал на козлах и, предупреждая давку, заревел, подняв над головой кнут: «А ну-ка..! Кому кнута сыромятного? Не толкаемся! Малышей вперёд пускаем! Всем хватит!» Дети успокоились и стали подходить к барыне, сошедшей с саней... Та смеялась, раздавая подарки, целовала в красные щёки карапузов и тут же заставляла переодеваться хитрецов в новое...

Колька, увязавшийся с барыней, сидел в санях среди «богатства» и поглядывал важно на толпу... Вдруг, среди знакомых лиц он увидал белокурую девочку с соседней улицы, что не решалась лезть вперёд, и заелозил на сиденье... Поверх армяка девочка была затянута старой шалью, и только синие глазёнки торчали из этого вороха... Колька покосился на отца и, уловив момент, когда тот отвернулся, шепнул что-то барыне на ухо... Та кивнула с улыбкой и продолжила свой приём... Мальчик ухватил край белой овчины и вытянул наружу из горы вещей тиснёный узорами тулуп...

Выехав с площади, Елизар пустил тройку рысью по центральной улице, засвистел, как разбойник, помчал лихо под смех хозяйки, разливая по дворам колокольный звон... Жители кланялись вслед саням и крестили свою благодетельницу... Проезжая мимо красивой девочки в новом овчинном тулупчике, Колька высунул руку из-под накидки и помахал ей... Девочка помахала ему в ответ, а барыня, наблюдая эту картину, наклонилась к Колькиному уху и спросила: «Твоя подружка?» Мальчик кивнул... «Как звать?» "Леночка" , - ответил Колька и опять залился румянцем... Наталья Павловна, у которой ещё не было своих детей, умилилась этому, поцеловала маленького рыцаря в лоб и подоткнула войлочную накидку в его ногах...