Внимая бледному арфисту

На берегу, в сиянье лунном, внимая бледному арфисту,

Я отгонял гадюк рассудка, сдирая временную цисту.

Мелодия в себя вбирала тугую стать холмов окрестных.

И воздух плавно завихрялся в миры фигурок бестелесных.

 

Под звуки арфы истончилась, земли исхоженная кожа.

Раскрылись жуткие глубины, и я поплыл, от влаги ёжась.

Гудели и мерцали реки, подземные дышали недра

И нежно заполняли горло, как с горьковатым вкусом цедра.

 

Прозрачные раскрылись дали, от Невских вод до Гиндукуша.

Где смертные распад вдыхали, закон вселенский не наруша.

Где таяли мечты и формы в неразличимом настоящем,

В безличном, никогда не лгущем и ничего уже не мнящем.

 

Я ощутил в себе броженье и насекомых приближенье,

Как тянутся тугие корни, меня вплетая в царство тленья.

Моя пергаментная кожа, пурпурно-серого оттенка,

Конец недолгого спектакля, под занавес – немая сценка.

 

Но, сквозь унылую могилу, сквозь немоту оцепененья,

Я, не укушенный рассудком, вверх поднимался из забвенья.

Как светлячок, во тьме летящий, храня заветное желанье,

Искал твой слабый огонёчек в огромном зале ожиданья.

 

Такая светлая надежда мой хрупкий дух переполняла,

Что не сходились все концы и переутались начала…

 

И отыскал, в сиянье лунном, вдвоём, беспечно, мы уплыли

Из этой мрачной зоны скорби, а след распада волны смыли.

 

10. 01. 2020