Миля
(Посвящается моей маме, Полонцевой Людмиле Григорьевне)
Девочка бежала с угора к речке по тропинке. Мелкие камешки щекотали голые подошвы. Ей казалось, что она сейчас взлетит! Она широко раскинула ручонки и упала в этот мир тепла и стрекотания кузнечиков. Травка пахла мёдом и бабушкиными пирогами. Над ней возвышались, как гиганты, стебельки тысячелистника. Бабочки, замедлив свой танец от появления неожиданного соседа, снова вернулись к своим головокружительным пируэтам над ромашками. Девочка поднялась и оглянулась. На угоре стояла бабушка и махала ей рукой: "Не ушиблась?"
Миля весело что-то защебетала и снова устремилась вперёд. Ведь там самый любимый и родной человек - папа!
Порог в кузнице был для неё очень высоким. Миля легла на живот и перебросила сначала одну ножку, потом вторую и оказалась в волшебном мире - мире огня и звуков молота.
- Миля! - весело отозвался отец на её появление, - Ты на обед звать пришла? Вот молодец! У нас еще немного осталось. Скоро закончим. А ты пока помоги нам.
Миля внимательно посмотрела на отца, стоящего с молотом у наковальни, и его помощника, который мехами нагонял в горн воздух. Она знала, как может помочь. Девочка снова подбежала к двери, снова так же ловко перелезла через порог и оказалась на улице. Недалеко от кузни в угольной яме лежали сгоревшие поленья. Их специально подготавливали, чтобы потом использовать в кузнице во время ковки кос, гвоздей и серпов.
Миля выбрала два уголька, зажала их в ладошках и снова направилась к двери. С ношей ей сложнее было перебраться через порог, но она справилась, и, счастливая, подала угольки в протянутую ладонь отца. Услышав похвалу, Миля снова заспешила на улицу. И теперь она уже шустрее справилась с заданием. Когда ещё два уголька оказались у неё в руках, она заметила козу, которая спускалась по тропинке. Коза Зинка не отходила от Мили ни на шаг. Когда Зинка заметила, что девочка пропала, то поспешила за ней вдогонку. Миля потрепала подружку по бороде, испачкав её в золе, и снова поспешила к отцу. Он, молодой кузнец Григорий, подхватил её на руки и, ласково приговаривая, стал спускаться к реке.
- Давай ручки вымоем, а то бабушка не пустит за стол таких грязнуль!
Речка журчала в нескольких шагах от кузни. Девочка, стараясь во всём подражать отцу, присела на корточки и стала оттирать свои испачканные в золе ручки.
Речка-ручеёк журчала и как будто напевала ей песенку про лето, солнце и студёную позрачную водичку, которая катилась через замшелые камешки на дне.
А потом был настоящий полёт. Отец посадил её себе на плечи, и она стремительно вознеслась над речкой и полем, над кузницей и этим миром! Она не боялась высоты, но придерживалась за папину шею, удивляясь его силе, утопала в запахах трав, улыбаясь ласковому солнышку.
...Это было начало лета 1941 года.
Миля больше не видела своего отца. Он ушёл защищать её, свою мать, жену, Родину в первые дни войны. С дороги было одно единственное письмо, которое целую неделю носила почтальонка - никак не могла найти адресата. Потому что на треугольнике было написано " Деревня Мальцевская, Ведровой Людмиле Григорьевне". Только потом почтальонка догадалась, что это письмо адресовано маленькой Миле - полуторагодовалой девочке.
Отец пропал без вести, так и не увидев дочь взрослой. А у неё - моей мамы, в воспоминаниях остались только его могучие плечи, высокий порог в кузнице и два уголька, зажатые в маленьких ладошках.
