После третьего курса, всем судомехам полагалось пройти плавпрактику. Особым шиком считалось, уйти в загранку, на срок от трёх месяцев до полугода и вернуться с нормальным шмотом и деньгами, некоторым уникумам, при известном фарте, удавалось даже авто с практики притащить. Потому народ заблаговременно начинал искать варианты для решения вопроса. Как и в любом профильном ВУЗе, случайных людей, там училось немного, все, как правило, имели крепкие связи в порту или пароходстве, да еще и не в одном поколении. В принципе, и без особых связей можно было понастойчивее насесть на деканат, и они, благо работающих выпускников было предостаточно, сделав пару звонков, давали заветное направление. Для нас же с Андрюхой и еще парой сокурсников, дополнительным препятствием, в связи с начавшимся парадом суверенитетов, стало отсутствие украинского гражданства, и потому нам сказали прямым текстом: про загранку забудьте, практику пройдете в одесском портофлоте.

Итак, про ПРАКТИКУ …

Забрав в деканате свои направления, неспешно пошли с Андрюхой в бар, около нашей общаги, попить пивка, да подумать, что со всем этим делать. Чем дольше сидели, тем радужнее выглядели ближайшие три летних месяца. Во-первых, по практике решили, что шарахаться по буксирам большого желания нет, и потому, когда распределят на конкретное судно, решить с капитаном за ящик водки вопрос, что нас он на практике не увидит, а подписать бумаги зайдем в конце августа, перед началом учебы. Во-вторых, перед родителями, такая практика, это вполне официальная отмазка не ехать на каникулы домой, а в-третьих, это полное неясных, но от этого еще более заманчивых перспектив, свободное лето в Одессе!

Утром 1 июня 1994 года, мы группой из шести человек, топтались на вахте у входа в одесский порт, объясняя грузному охраннику с роскошными седыми усами, что мы таки хотим, наконец, попасть внутрь. Спустя десять минут, после звонка с отдела кадров, нам выписали временные пропуска, и началась наша практика.

В кадрах, куда Андрюха и я зашли первые, кадровик взял наши направления, и на наш вопрос на чем мы будем плавать, выдал ценную информацию: что плавает дерьмо, а по морю ходят, на что Андрюха уточнил, как давно товарищ плавает, что в общем-то и определило дальнейший ход событий. Прокашлявшись, слегка побагровевший член пароходства, сообщил, что в основном для практикантов выделены одиночные места на разных судах, но двух таких умных практикантов готовы взять только на одном катере, куда мы и были посланы, росчерком пера. В принципе, нам подходил любой вариант, но такой даже удобнее, т.к. договариваться с капитаном о том, чтобы слиться с практики, легче всё-таки вдвоём.

Надо отдать должное кадровому служаке, он действительно знал, где в порту в данный конкретный момент, происходила самая конкретная неприятность, и где в полной мере требуется молодая и неуемная энергия. Это был рейдовый катер Калькутта. Я бы даже сказал так - ЛЕГЕНДАРНЫЙ рейдовый катер Калькутта.

Запомнился морской Одессе, он главным образом тем, что после крещения судна разбиением о борт традиционной бутылки шампанского, обещающим полную путешествий и приключений жизнь, именем Калькутта, при торжественном спуске со стапелей на воду, он после непродолжительных колебаний, перевернулся кверху килем, и продемонстрировал приемной комиссии, что днище у него прокрашено хорошо, да и винты у него тоже в полном порядке.

Шум поднимать не стали, все же свои. Потому ответ на вопрос «Кто виноват?» сочли неуместным. Начали по-тихому разбираться, и искать ответ на второй из оставшихся вечных вопросов «Что делать?».

В общем-то, в причинах кульбита, большого секрета не было. При постройке катера в 1980 году в доках судоремонтного завода "Красный моряк", расположенного в славном городе Ростов-на-Дону, в его уже проверенный проект 1462, по требованию заказчика – одесского пароходства, были внесены небольшие, но необратимые конструктивные изменения, в виде наращенной надстройки, приведшие к изменению метацентрической высоты судна до отрицательного значения, что как следствие и проявилось в его упорном нежелании ходить по волнам рубкой кверху.

На вопрос «Что делать?» вариантов ответа, на тот момент, было не так много. Средства, выделенные пароходству на постройку катера, давно были освоены в полном объеме, какие-либо существенные переделки, сразу поднимали вопрос о дополнительном финансировании, что ожидаемо вызвало бы ненужные вопросы, да и с учетом того, что изменения вносились по требованию заказчика, не принять судно было бы совсем уже не по-джентельменски. Тут, в чью-то светлую голову и пришло решение, которое до сих пор заставляет гордиться, почетным званием «Советский инженер». Самым простым, дешевым и устроившим обе стороны решением, оказалось, на метр залить трюм модернизированной посудины бетоном. Катерок просел, приобрел грациозность бегемота в полёте, но больше не переворачивался. Все с облегчением выдохнули, а особенности эксплуатации, это был вообще другой вопрос, который пусть потом решает счастливая команда нового судна.

Так или иначе, в том же 1980 году, он прибыл в Одесский морской торговый порт ЧМП ММФ СССР, где неторопливо и плавно, бороздил спокойные воды Черного моря, ибо с тех самых пор, при волнении моря свыше трех баллов, рейдовый катер Калькутта, согласно приказа, от причала не отвязывали, дабы чего не вышло.

Там, стоящим на швартовых мы его и увидели. Ну, здравствуй Калькутта!

На подходе к катеру, увидели курящего на палубе мужчину, с гордым греческим профилем. От катера, несмотря на легкий бриз, ощутимо несло гарью. Поздоровались. Сказали, что судомеханики-практиканты. Получили разрешение подняться на борт. Дымом несло все сильнее, в горле начинало першить. Капитан докурил и задумчиво оглядел нас, закончив фразой: «сегодня свободны, завтра быть к восьми, найду вам робы». Понимая, что разговор пошел не в том направлении, как планировалось, сразу зашли с козырей: «Давайте с нас ящик водки, и вы до конца практики, нас не увидите». Посмотрев, тем же задумчивым взглядом, ответил «Водку я и сам купить могу, до вас имеется другой интерес, сугубо ваш профессиональный, так что до завтра».

Пошли бродить по порту терзаясь смутными сомнениями, по дороге зашли в портовую столовую, проверить чем кормят. Кормили хорошо, а как по нашим студенческим деньгам, так вообще зашибись. В общем, за едой решили, что если и придется какое-то время походить на практику, то хоть объедаться в местном общепите будем по полной.

Солнечное утро следующего дня радовало теплом, и настраивало на легкий и неспешный день. Возможно, у остальных он таким и случился, но не у нас. У нас с Андрюхой случилась Калькутта, и даже не вся целиком, а та её часть, что именуется машинным отделением, и её дизельное сердце – главный двигатель 6ЧСПН 18/22. Собственно, именно с этим сердцем, за день до нашего пришествия, и случилась неприятность. Находясь на дальнем рейде, прохудилось соединение компенсатора выпускного трубопровода, и машинное отделение быстро начало заполняться густыми клубами выхлопных газов. Дверь то конечно закрыли, и малым ходом до порта добрались, но когда потом, уже вечером у причала, её открыли обратно, все помещение машинного отделения было покрыто ровным толстым слоем в 2 миллиметра, жирной мазутной сажи. Короче Малевич, отдыхает. А тут и мы подоспели.

Капитан не обманул, робу нам подобрали. Еще показали на ведро каустика и гору ветоши в коридорчике у спуска в машинное отделение, с напутствием «Драить от двери, ну и пока не заеб...тесь. Если вдруг справитесь, можете гулять до конца практики».

Почесав затылки, приняли, что по большому счету, сделка честная, а водку мы и сами можем выпить.

Рассказывать о том, как вся эта хрень, мазалась и липла ко всему чем до нее дотронешься, особо смысла нет. К концу первого дня отработали технологию: первый ветошью собирает с поверхности слой сажи и идет за новой тряпкой, второй за ним кашицей с каустиком ветошью протирает поверхность. К концу третьего дня, когда основные поверхности машинного отделения уже избавились от черного мха, в глазах капитана вслед за удивлением появилась, изрядная доля уважения. Ну дык епт, знай наших. Дней за пять и закончили мы ту практику.

А потом было лето. Всяко разно было, но больше весело. Весело из разряда - вспомнить есть что, а детям рассказать нечего.

Потом, когда в конце лета пришли бумаги по практике подписывать, да для отчета набрать чего дадут, еще случай вышел, я там чуть на нашей Калькутте Одесский маяк к хренам собачьим не снес, Воронцовский который. Расскажу сейчас, как было.

Про Маяк …

Пришли в конце августа к капитану, тот, как и было обещано подмахнул отчеты наши, да и говорит: «мы сейчас на дальний рейд идем надо экипажи на корабли отбарабанить, давайте с нами, а то драить драили, а на катере так ни разу в море и не вышли, не порядок».

Ну, думаем, дело хорошее по морю покататься. Сели, да и пошли с Богом. Пока экипажи развозили, вроде, как и заскучали, а потом подошли снять с одного южного судна двух пассажиров, или пассажирок точнее. Пока снимали, прям картина маслом, весь экипаж на борту повис, руками машут, поцелуи воздушные шлют, улыбки на все 32 зуба, ну или у кого там, сколько осталось, прям душа радуется на такое глядя.

Приняли обеих мадам на борт, главмех с ними там разговоры ведет, да с капитаном переглядывается, а тот нас с Андрюхой в рубку тянет, мол, ну что студенты порулить то хотите? Андрюха отказался, а я говорю, давайте кратенько, вводную - че куда.

Капитан предельно быстро обучает, вон говорит маяк виднеется на него и держите, ну если там в сторону курс уходить начнет, то подруливай штурвалом, в общем, не парьтесь, я быстро. Ну значит, вниз в каюты к дамам и пошагал.

Ну сказано, сделано. Сижу на высокой табуретке, штурвал придерживаю, идем хорошо так, споро, маяк все в размерах увеличивается, но сука всё в бок, куда-то съезжает. С Андрюхой переглядываемся, что ж капитан не идет, а маяк всё ближе, я уж ерзать начал. Ну да ладно думаю, сейчас подправим курс. Уверенно так кручу штурвал, а реакции ноль, я ж думал как на авто, повернул и готово, а тут как шли, так и прем, споро, но мимо, я еще кручу, та же беда, прямо идем, да и Андрюха говорит, ты смотри какое управление не чуткое, крути давай, а то сейчас точно мимо пройдем, ну кручу дальше. В общем, секунд через 10-15, начала наша Калькутта резво так заворачивать, да еще и с серьёзным таким креном, что чуть бортом воду не хлебаем. Я с перепугу давай обратно накручивать, и мы так резво с одного разворота на обратный перешли, теперь другим бортом воду черпаем, кренделя по акватории перед маяком пишем, второй раз прям уж совсем рядом с маяком прошли, я так думаю, мы бы со своим залитым бетоном трюмом, в легкую его снесли. Матюгальник на стене проснулся, заверещал, видать диспетчер увидел: «Рейдовый катер Калькутта, вы там вообще еб.нулись, какого х.ра там у вас происходит, …» ну и дальше еще, там матом по всякому, не буду писать, не удобно. Тут уж и капитан со штаниной на одну ногу, натянутой в рубку, влетел, ну и сам дальше рулил. В общем, после диспетчера ничего нового нам особо и не сказал. Молча попрощались, руки пожали, да и пошли.

...