Nocturne
— «И вновь у зеркала одна.
Смотрю на темноту волос,
На губы алые —
Они
Сложились из прекрасных звёзд,
Иль стали устьем рек кровавых?
Их целовать — коснуться смерти,
И потому скрываю тьмой
Свои уста.
Пусть будет одиноко…
У зеркала одна
Среди людей, не нужных мне;
Среди стенаний бесконечных,
Которые в телах закрыты
Так прочно, что наружу выйти
У них получится лишь к смерти.
О почему так медлишь ты?
Погладь безжизненные лица
Своим осенним холодком,
И запертые жизни
Освободи…
А я… Я буду увядать
До бесконечности, и к смерти
Приду незримой темнотой.
Но вновь она не прикоснётся
К моим глазам, ресницам хрупким,
Не прикоснётся к волосам,
На губы чёрные не взглянет,
А только светом взбудоражит,
И улетит,
И всё пойдёт по кругу…
У зеркала — как на обрыве,
И в глубину глазниц смотрю я,
Но не могу себя найти…
Там — красота и необъятность;
Здесь — грязь, томленье, теснота.
Но кто заставил прижиматься
Меня к земле? О, кто заставил
В могилы сердцем погрузиться,
Чтоб я увидела, что трупы
Взбираются из тлена к свету,
Но не увидят ничего?
И в темноте моей найдут
Успокоение. Но разве
Рождалась кладбищем душа
Моя? Откуда столько боли,
Ведь только что я рождена?
Для жизни — слишком много ночи.
Чтоб умереть — мне мало света.»
Так Полночь всматривалась в небо
