ПОХОРОНЫ КОТА

Ничего не хотел писать. Ни сегодня и ни вчера. Но подумалось мне с утра: что-то рано я стал скисать…

 

Расскажу-ка я вам, друзья, эпизод из жизни моей. Как пошёл как-то раз в музей в настроенье паршивом я.

 

Был поганый солнечный день, но народ веселился вокруг. Пиво пьют, не видать бандюг, и духмяно пахнет сирень.

 

Походил по музею я, (экспонатов было не счесть). Не успело мне надоесть, как звонит вдруг трубка моя:

 

– Умер кот драгоценный мой! Плачу. Горе сжимает грудь. Проводить бы в последний путь… Не приедешь ко мне домой,

 

не поможешь? Ведь я одна… Я приехал. В квартире тишь. Где-то пискнуло. Вроде мышь? Только траур и тишина.

 

И кошатиной пахнет в ней, а мужчины запаха нет… Но нет времени для бесед – мёртвый кот лежит у дверей.

 

На Ваганьково едем мы, хоронить кота будем там. Воздух там – целебный бальзам, и великие спят умы.

 

Там и Соньки* могила есть. Я слыхал, что она пуста. Значит, в ней хороним кота. Пусть сочтёт он это за честь.

 

Дело к вечеру. Ох, боюсь, не успеем, закроют погост. Сторож, знаю, старый прохвост, так что ты, подруга, не трусь!

 

Так и вышло... Пришлось достать из багажника литр вина. Сторож был, видать, с бодуна.

 

Не хотел сначала пускать, но, увидев бутылки, пустил и к могиле Соньки привёл:

 

– Вы тут сами, а я пошёл! и пропал где-то средь могил…

 

Закопали члена семьи там, где должен быть сонькин прах… И назад. Гаснет свет в домах, не чирикают воробьи…

 

Запечалился я. Помянуть не пришлось нам кота, увы. На погосте старой Москвы суждено котяре уснуть.

 

Завтра снова в музей пойду. Экспонаты не досмотрел, интерес к музеям созрел лишь на днях, к моему стыду.

 

Послесловие:

* Сонька Золотая ручка.

Софья Ивановна Блювштейн - легендарная российская преступница-авантюристка.