Пенсия
Лето тысяча девятьсот семьдесят седьмого года...
Скинув на берегу калоши с красным нутром, старушка, поддерживая одной рукой подол длинной юбки, тихонько зашла в реку. Зачерпнув из неё жестяным ведром, вернулась и, наблюдая, как пятилетний внук тоже разувается, с нежностью в голосе молвила: «Санюшка, давай я твою бадейку наполню, не мочи ножки, родной...» Мальчик, сидя на траве, деловито пыхтел, стаскивая новые сандалии, и от помощи наотрез отказывался: «Я сам..!» Умилившись, седая женщина встала рядом и притронулась к своему лицу сухими морщинистыми ладонями....
Ворона на старом тополе, словно соседка, известная своим склочным характером, каркнула вдруг, задирая водоносов, и стала осуждающе качать головой...
Крестьянка, возмутившись такой дерзостью, упёрла «руки в боки» и ответила ей серьёзно, будто глазливой бабе: «Типун тебе на язык, дурища такая!» Птица не заставила себя долго ждать! На второе «Кар», брошенное, словно в насмешку, немедленно прозвучало уже страшней: «Колтун тебе на башку!» Пернатая спорщица всё не унималась и получила-таки третье пожелание «крепкого здоровья». Женщина взмахнула рукой и бросила в неё, как камень: «ЛяхОй тебе в глотку, проклятущая!» Прочувствовав видимо энергетику слов, ворона взлетела и отправилась искать себе менее красноречивых собеседниц...
Специально для внука сделанное ведёрко литра на три потянуло своего хозяина в сторону, и тот, оступившись, плюхнулся у камыша, распугав мелкую рыбёшку...
Отсмеявшись и отжав намокшее бельё, бабка с внуком пошли обратно...
Наблюдая, как впереди идущий в одних трусах внучек перекладывает ведёрко из руки в руку, старая женщина приговаривала шутливо: «Так я и знала ведь... Накаркала, змеища...»
Санька, отводя от вороны подозрения, обвинял во всём камень, что лежал в воде! Об него, мол, он споткнулся и упал! Старушка всплеснула рукой и неожиданно для пострадавшего признала свою вину в содеянном: «Так это я, наверное, этот камень тебе и подложила, миленький ты мой...» Санька остановился и вопрошающе взглянул бабушке в лицо. «Пойдём, пойдём... Дома расскажу!»- улыбнулась та и, поправив на плече коромысло, зашагала по переулку...
«Лет двадцать назад, как только построили ГЭС, большая река взбунтовалась и, обиженная, стала уходить от людей, прорезая себе новое русло в пойменном лесу напротив города... Что то там напутали в расчётах, видимо... Наблюдая из окон Обкома партии за этой невесёлой картиной, местные вожди отдали срочное распоряжение снять всех колхозников с сельхозработ и отправить их на укрепление берега!!! Четыре года жители окрестных сёл разгружали баржи с камнем и выкладывали для реки препятствие. На пятый год, смирившись, наконец-то, с участью, матушка Волга вернулась к городским стенам и потекла по-старому... Работали мы за трудодни и расплатились с нами как водится: соломой, керосином и вяленой рыбой...
Вот тогда-то я этот камень тебе под ноги и пристроила, Санюшка»- со смехом закончила бабуля, гладя по голове открывшего рот внучка...
В оконце стукнул кто-то, и хозяйка пошла открыть. Впустив почтальоншу, она нацепила другие очки и, расписываясь в ведомости, спросила: «Дочка, ничего там не слыхать о прибавке? Я ведь говорила давеча новому председателю, что табели с трудоднями должны быть в конторе... Как же так? Ведь нас несколько сотен трудилось на береговых укреплениях..! Неужели не могут найти документы..?»
Молодая девушка, пожимая плечами, ответила, что не имеет понятия, о чём речь, и выложила на стол перед скрещением натруженных рук двенадцать рублей шестьдесят три копейки...
